Глобалия

Руфин Жан-Кристоф

— Перед тем как начать операцию, мы всерьез задумались, что должен представлять собой Новый Враг. Проще всего было остановиться на чем-то вроде сокубару. Как известно, эта безумствующая секта вербовала себе сторонников во всех слоях общества. Но мы искусственно раздули исходившую от нее опасность, иными словами, сделали из мухи слона. Неудивительно, что сокубару лопнули у нас на глазах как мыльный пузырь.

Все слушали затаив дыхание, а поскольку Альтман говорил тихо, каждый старательно напрягал слух.

— Мы могли бы выбрать новую секту, новую сеть, одним словом, создать

новых сокубару. Но в этом случае Новый Враг неминуемо изжил бы себя так же быстро, как и они. Вы, конечно, помните, что нам без конца приходилось приписывать сокубару все новые и новые злодеяния, все новые и новые зверства. Мадам как раз только что упомянула о человеческих жертвоприношениях. Но все это, будем откровенны, давно никого не шокирует. Уровень тревожности населения, который каждый месяц измеряет Министерство социальной адаптации, неуклонно снижается. В результате появилось скрытое недовольство, возникла реальная опасность, что глобалийцы обратят свою агрессию против самих себя, деморализуются, потеряют интерес к жизни.

Орел на стене, казалось, вместе со всеми благоговейно внимал Рону Альтману, уставившись на него своим единственным черным глазом.

— Стоит ли напоминать, — продолжил старик, — что в течение многих лет мы неоднократно обращались в ваш отдел в надежде услышать новые предложения?

Но, даже располагая всей необходимой информацией, вы ни разу не оказались в состоянии предоставить нам достойного противника.

Гленн попытался было возразить, но Альтман решительным жестом заставил его замолчать.

— Что ж, если классические приемы больше не срабатывают, надо действовать совсем иначе. Мы рассмотрели проблему со всех сторон и в конце концов нашли выход. До сих пор мы выискивали себе врагов и раздували опасность, пока не получалась угроза, достойная носить это название. На самом же деле следовало поступить как раз наоборот: найти вполне нормального человека с сильными антисоциальными наклонностями и сделать так, чтобы тот, кто раньше не был нашим врагом, стал им. Речь идет не о том, чтобы найти себе противника, а о том, чтобы этого противника создать. Создать целиком и полностью. Короче говоря, подойти к проблеме с производственной точки зрения. Увлекательнейшая задача, не так ли?

Когда он останавливался, чтобы перевести дыхание, в зале воцарялась такая тишина, что было слышно даже, как гудят устройства, создающие радио-помехи. Участники совещания, которые привыкли ограничиваться обсуждением технических деталей, с замиранием сердца следили за полетом мысли этого человека.

— Все зависело от того, насколько удачно мы подберем исходный материал. Мы самым тщательным образом изучили, проверили, рассмотрели, а потом отвергли множество кандидатов. Когда же наконец появился тот, кого мы искали, мы аккуратно сорвали его, словно яблоко с дерева.

Его костлявая рука мягко описала в воздухе круг. Все присутствующие не отрываясь следили за каждым движением. Альтман протянул ладонь вперед, как будто демонстрируя лежащее на ней яблоко.

— Взгляните, какой он новенький, свежий. Его облик

еще только вырисовывался, а вы дали ему биографию, нарисовали психологический портрет, наделили преступным прошлым. Все это чрезвычайно важно. Но что еще важнее...

Опытный рассказчик, Альтман сделал паузу, пристально глядя на своих слушателей холодными, лучистыми голубыми глазами, и те замерли в ожидании чего-то необычайного.

— Что еще важнее...

Резким жестом он швырнул воображаемое яблоко в воздух.

— ...Он живой!

Все проследили взглядом невидимую траекторию полета.

— Он живет и действует.

Повернувшись к Гленну, Рон Альтман продолжил:

— Вы уже осуществили первую фазу операции и готовите вторую. Эти две фазы зависели от нас. Но решающей станет третья фаза, хотя я нисколько не хочу принизить ваши заслуги. Третья фаза будет зависеть от него. Он сам, дорогие друзья, нанесет нам ответный удар. Вот почему нам не нужно приписывать ему воображаемые грехи.

При этих словах он так радушно улыбнулся даме-психологу, что его отповедь прозвучала как похвала.

— Нам остается только подготовить почву и ждать, когда он сам заявит о себе. Возможно, пройдет какое-то время. Но потом... Вы увидите. Он станет вершить неслыханные дела.

Было видно, что все присутствующие остались очень довольны речью Альтмана. Один лишь Гленн не разделял всеобщего энтузиазма. Когда генерал Сизоэс изложил ему этот проект, то не скрывал, что подобная операция совсем не в традициях Социальной безопасности, поскольку в ней есть неконтролируемый элемент, а возможно, и элемент безответственности. Гленн догадался, что Сизоэс не в восторге от того, что приходится запускать программу, задуманную явно не им самим. Теперь шеф БИУ понимал, откуда исходит инициатива, и тоже почувствовал себя неуютно, а потому поглядывал на Альтмана с некоторой опаской.

Старик между тем закончил свою речь. В зале опять воцарилась тишина, и все почувствовали, что уже соскучились по мягкому, ласковому звучанию его голоса.

— Спасибо, дорогой Рон Альтман, — нарушил молчание Гленн, которому не терпелось снова взять штурвал в свои руки, — Думаю, теперь благодаря вам все гораздо лучше понимают, о чем идет речь в документе, разработанном компанией «Хили энд Клайн»...

— Еще раз простите за вторжение, — тихо сказал Альтман, всем своим видом показывая, что спешит поскорее распрощаться.

Он взял свою трость и поднялся.

— И последнее. Надеюсь, вы не спускаете глаз с девушки?

— Разумеется, — отозвался Гленн, судорожно пытаясь сообразить, кто из присутствующих может что-то об этом знать.

— Она попыталась поставить в известность прессу, — вмешался Веласко, — Но ее сообщение было заблокировано.

— Прекрасно, — сказал Альтман, — Не буду вам больше мешать. Главное, не теряйте веры. Я не сомневаюсь, Байкал еще сумеет нас удивить.

Он говорил о Новом Враге с нежностью, как о родном существе, и присутствующие были теперь готовы разделить его чувства. Абстрактные фазы I и II отныне воспринимались как рождение и воспитание ребенка, которого любят тем сильнее, чем большим чудовищем он грозит стать в будущем.