Глобализация и спираль истории
Шрифт:
Впрочем, для того чтобы объяснить падение рождаемости в условиях глобализации, нам не обязательно погружаться в психологию тех или иных групп населения. Приведенных выше фактов достаточно для того, чтобы дать этому феномену самое простое объяснение. Как было показано выше, глобализация всегда усиливает экономическую нестабильность, безработицу, кризисные явления в экономике и подрывает у людей уверенность в завтрашнем дне. Совершенно естественно, что в таких условиях они откладывают решение о том, чтобы завести ребенка, до более благоприятного периода в своей жизни, поскольку не уверены в том, будут ли в состоянии его воспитывать в нынешней ситуации. Но такого благоприятного периода (какого бы они желали) никогда не наступает, потому что чем далее развивается глобализация, тем более усиливается экономическая нестабильность и растет безработица. Разумеется, чем дольше они откладывают свое решение, тем меньше вероятности, что они вообще когда-нибудь заведут ребенка.
Глава XII. Глобализация в условиях промышленной и научно-технической
Мысль о том, что открытость экономики для внешней торговли приводит к демографическому кризису, не является принципиально новой. В XVIII в. эта идея разделялась или, по крайней мере, была понятной большинству государственных деятелей в Европе. Считалось, что политика протекционизма, или, как впоследствии ее назвали, меркантилизма, способствует сохранению населения, а это именно то, чем в действительности сильны государства: чем больше и гуще население, тем крепче государство. Эта точка зрения получила распространение под влиянием целой плеяды английских писателей (меркантилистов), живших в XVII–XVIII вв.: Хартлиба, Буша, Чамберлена, Гоффе, Чайлда, Мана, Брюстера, Декера и других ([215] р.232; [85] р.515). Они, в частности, писали, под влиянием событий в Англии в XVI–XVII вв., что следствием свободы торговли является деградация страны и ее населения, и настойчиво призывали к введению системы высоких таможенных тарифов или прямых запретов на импорт ([211] р.76). Эти идеи были осуществлены в Англии после победы Английской революции в конце XVII в. Но перед этим страна пережила почти 100 лет непрерывных кризисов и гражданских войн: крестьянские восстания 1620-х годов, гражданскую войну 1640-х годов, смещение с трона и казнь короля, правление Кромвеля и парламента, затем реставрацию королевской власти, новую гражданскую войну и повторное свержение короля в 1688 г. В этот же период взгляды меркантилистов распространились в ряде других европейских стран: в Германии, Австрии, Швеции, где также были введены протекционистские режимы [185] .
185
В Германии в то же время учение о протекционизме развивали В.Зехендорфс, В.Шредере. И.Бехерс, В.Хорнике, а в XIX веке — Ф.Лист
Писатели-меркантилисты были искренни в своих призывах запретить свободу торговли, и для них была очевидной взаимосвязь между свободной торговлей и деградацией общества, в том числе безработицей и массовой нищетой. Соответствующие примеры они черпали из окружающей их действительности. Но, похоже, мысль о влиянии свободной торговли на демографию и рождаемость не получила у них подробного освещения и серьезных научных обоснований. По этой причине или по причине того, что к XIX в. население в Англии и Германии сильно выросло, что сделало неактуальными разговоры о демографическом кризисе, именно этот важный аргумент был к этому времени совершенно забыт. Остались лишь другие, менее важные аргументы в пользу протекционизма (защита производителя, улучшение сальдо экспорта-импорта и т. д.), которые были понятны большинству людей и без специальных доказательств или объяснений.
Именно против этих аргументов выступили в конце XVIII в. — начале XIX в. Д.Юм, А.Смит, Д.Рикардо, а позднее — Р.Кобден, пропагандировавшие свободу торговли, то есть фактически — глобализацию, и критиковавшие протекционизм. Я не хочу утомлять здесь читателя разбором этой критики, примеры которой приведены в Комментариях к главе XIII. Могу лишь отметить, что набор аргументов противников протекционизма с тех пор ничуть не изменился. Но важно обратить внимание на другой факт: Европа уже один раз, в конце XVII века, нашла чудодейственное средство (протекционизм), позволившее целому ряду стран (Англия, Германия, Австрия) выкарабкаться из тяжелейшего демографического, экономического и социального кризиса, и даже совершить в последующие полтора столетия промышленную революцию [186] . Но, подобно капризному ребенку, оказавшись в полном здравии и процветании, она тут же забыла и фамилии своих докторов, и название самого лекарства, и даже полную рецептуру его приготовления. И поставила памятники тем агитаторам, кто заставил ее все это сделать.
186
На графике представлена динамика валового коэффициента воспроизводства (gross reproduction rate). Данные по Германии: до 1990 г. — по Западной Германии, после 1990 г. — по объединенной Германии.
Последние двести лет мы живем в условиях непрерывного научно-технического прогресса. Это, безусловно, оказывает большое влияние и на экономику, и на социальные процессы. Вполне вероятно, что научно-технический прогресс и сопутствующие ему тенденции, в том числе урбанизация и рост образовательного уровня, сами по себе способствуют снижению рождаемости. Вряд ли в сегодняшней Европе даже при введении жесткой системы протекционизма и при самых благоприятных обстоятельствах возможно достижение таких уровней рождаемости (6 детей в среднем на одну женщину), какая была в Англии в начале XIX в. Но это и не нужно. При современном уровне развития медицины для обеспечения расширенного воспроизводства достаточно иметь хотя бы 2,2–2,5 ребенка на одну женщину. Изменилась ли каким-то образом в этих
Как свидетельствует График 5, эта зависимость по-прежнему имела место. В 1820-е годы началось резкое снижение импортных пошлин в Англии и введение там режима свободной торговли, и с этого же периода началось снижение рождаемости. К середине XIX в. она снизилась уже до приблизительно 2,3 девочек на женщину. Дальнейший обвал рождаемости начался в конце 1880-х гг., когда Англия утратила свое прежнее огромное конкурентное преимущество перед другими странами по уровню развития экономики, и ее население почувствовало иностранную конкуренцию. К 1930-м годам средняя рождаемость в Англии упала до менее 0,9 девочки на одну женщину — то есть английская нация перестала себя воспроизводить.
Источники [187] : [218] р.230: [87] I. р.101: [124] рр. 13, 195: [106]
Примерно такие же демографические тенденции были и во Франции, с той разницей, что падение рождаемости у нее началось намного раньше. Уже в начале XIX века она составляла в среднем менее 2 девочек на одну женщину. Но падение рождаемости в течение XIX в. — начала XX в. было не таким резким, как в Великобритании, что объяснимо: если Великобритания последовательно проводила политику свободной торговли, то Франция в отдельные периоды (1880-1890-е годы) защищала свой национальный рынок при помощи высоких таможенных пошлин, введенных по ряду товаров.
187
На графике представлена динамика валового коэффициента воспроизводства (gross reproduction rate).
Как видно на Графике 6, изменение понижательной тенденции рождаемости в Англии и Франции началось в 1930-е годы, когда обе страны под влиянием Великой депрессии ввели высокие таможенные барьеры, оградив свой рынок от импорта. Рождаемость сначала стабилизировалась, а затем стала довольно заметно расти. Отмечу, что в Великобритании это происходило в условиях войны с Германией и бомбежек английских городов немецкой авиацией. В 1944 г. она достигла уже вполне нормального уровня — 1,09 девочки, а к 1964 г. увеличилась до рекордно высокого уровня — 1,39 девочки на одну женщину. Во Франции рекордно высокая рождаемость (1,3–1,5 девочки) установилась сразу после войны и сохранялась до середины 1960-х годов. Увеличение рождаемости после войны произошло и в большинстве других европейских стран, в частности, в Германии, как видно на графике.
Источник [188] : [106]
Но период протекционизма и высокой рождаемости на этот раз длился недолго. Уже в середине 1960-х годов, после так называемого Кеннеди-раунда, ведущие европейские страны резко снизили свои импортные пошлины, и начался новый этап глобализации, продолжающийся до настоящего времени. Это не замедлило сказаться на уровне рождаемости. К концу 1970-х годов во Франции и в Англии она опустилась до уровня 0,8–0,9 девочки на одну женщину, то есть ниже уровня нормального воспроизводства населения. Такие же тенденции рождаемости происходили повсеместно в Западной Европе, так как все эти страны после Кеннеди-раунда отказались от политики протекционизма и перешли к практике свободной торговли, одновременно с Великобританией и Францией. К концу XX века рождаемость в Германии, Италии, Испании снизилась до рекордно низкого уровня — 0,6 девочек (или 1,2 ребенка) на одну женщину. Более высокий уровень рождаемости в Англии и Франции, чем в других странах Западной Европы в последние десятилетия (0,8 девочек), по-видимому, объясняется в основном большим количеством здесь иммигрантов из стран Азии и Африки, которые сильно улучшают показатели средней рождаемости. Но такая иммиграция, если и помогает решению демографической проблемы, то при этом создает другую проблему — в социальной области.
188
На графике представлена динамика валового коэффициента воспроизводства(gross reproduction rate). Данные по Германии: до 1990 г. – по Западной Германии, после 1990 г. – по объединенной Германии.
Динамика рождаемости в странах Восточной Европы (см. График 7) подтверждает ту же закономерность. Либерализация внешнеэкономических связей этих стран с конца 1980-х годов или начала 1990-х годов сопровождалась резким падением рождаемости. И это при том, что экономическая модель развития всех этих стран (централизованная плановая экономика) до этого была далека от совершенства. Тем не менее, даже в условиях неэффективной плановой экономики региональная модель развития обеспечивала намного большую рождаемость, чем глобальная модель. При уровнях рождаемости, установившихся к началу XXI века (1,1–1,3 ребенка на одну женщину), которые почти в 2 раза ниже нормального уровня воспроизводства, речь идет фактически о вымирании населения этих стран, как, впрочем, и коренного населения стран Западной Европы.