Шрифт:
Глава 1
Мне тридцать два. Как и многие – уже в браке. Двое детей. Муж любит, но… Хочу признаться хоть на листе бумаги – достало всё! Осуждайте – не осуждайте, но, поковырявшись глубоко в душе, многие поймут. Изо дня в день: готовка, уборка, стирка, детки, уставший муж, работа. Достали! Как ломовая лошадь: прибежала, навела порядок, занялась ребятней, а пришел благоверный и всё внимание обязано переключиться на него. Иначе: «Ты на меня не обращаешь внимания, только в комп пялишься. Если я тебе не нужен, так и скажи!» М-да, на самом-то деле, о себе думаешь в последнюю очередь.
На тринадцатом году брака у меня случился очередной кризис личности. До этого, конечно, тоже были: пять лет совместной жизни, восемь, десять. Но теперь всё! Окончательное и бесповоротное. Нет больше ничего, объединяющего наши сердца, заставляющего их биться в унисон. Я умерла. Тело атрофировалось, душа рвалась на свободу, а помыслы были о другом – о высоком и духовном. Чёрт! Это часть правды. На самом деле мечталось о крепком, красивом «жеребце», знающем, что есть плотские да что там животные чувства! Умеющем их показывать, не заботясь о материальном и насущном.
Если хотите, называйте меня больной и испорченной – дело ваше! Себя не изменить, пыталась реабилитироваться несколько лет – тщетно. Только сильнее загибалась. Самочувствие хуже, настроение – ноль, жизненной энергии – минус. Хочу в тепло! К этому стремится душа!
Вначале брака казалось, супруги равноправны, а потом: «Мы подумали, и я решил!» Год, два, три… втянулась и жила для благоверного. Подстричь, помыть, причесать, маникюр, педикюр, покушать, постирать.
Денег постоянно не хватало, но это не пугало – экономила на всем, точнее, на себе. Кино? Зачем? Кафе? Перестань. Купить обновку? Ерунда, в этом похожу.
Единственное, в чём не могла себе отказать – отпуск! Это моя пора. Лето и обязательно жаркое. Чтобы, аж мозг закипал от перегрева. Самым ужасным было возвращение домой: ненавижу родной город и северный климат. Нехотя, со скрипом втягиваешься в будни: серые, унылые. Жизнь настолько обыденная, что мне даже наскучило пить и курить – бросила враз. Хотя, пожалуй, осталась слабость – сладкое. Опять же, со мной многие согласятся, это лучший заменитель всему. Хорошо – съешь конфетку, плохо – съешь две! И таких заменителей счастья становилось больше, увеличивалась масса.
Я не уродина, за фигурой слежу, родственники говорят, маниакально. Да, расползаясь за проклятую зиму, закидываясь тонами шоколада и булочек, и с этим ничего не поделать, но летом вновь собираюсь в свои, как считаю, положенные килограммы. Жир не свисает. Сидя, не теряюсь в складках кожи, грудь не опускается до пупка. Ноги не покрыты целлюлитом. И не как в фильме «Влюблён по собственному желанию»: «ножки, ножки, как у козы рожки». Ясное дело, не от ушей, а как у всех из… но так создала природа, поэтому я – норма. Может, не отличаюсь изяществом форм и их округлостями, зато спортивная.
Лицо округлое. Узковатые губы, подведенные татуажем. Аккуратный курносый нос. Глаза – «хамелеон»: то зелёные, то серо-зелёные, то с жёлтыми вкраплениями.
***
Как говорится: «если женщина хочет перемен, делает: либо ремонт, либо перестановку, либо занимается собой!» В очередной раз, пытаясь уйти от душевных проблем, пошла в парикмахерскую.
Непривычно, но теперь на меня засматривались мужчины и чаще называли красавицей. Муж тоже пытался делать комплименты, но в его исполнении они звучали натянуто и нелепо. Больше не пронимали, не западали в сердце.
Когда Игорь поехал в Питер реализовывать «свои амбиции», поддержала. Отдала последние деньги. До хрипоты убеждала родственников: «Он нас с детьми любит! Для нас старается!» Кому это доказывала больше, уже неважно. В это хотела верить. Этим жила.
Но ничего не вышло. Возвращение мужа стало началом конца.
Долго не работал – сидел дома и смотрел телевизор. Намекнула, что пора бы уже подумать о заработке. Психанул:
– То кричите, что трудоголик, то на работу выгоняете!
– Так я же говорю о нормальном графике, – негодовала. – Поработал – отдохнул. А ты из крайности в крайность. Либо работаю до полного изнеможения, либо телик смотрю и пиво пью – до атрофирования мозга. Ладно, дома сидишь, так ведь ты и по дому ни черта не делаешь! Что убрал? Отремонтировал? Когда последний раз детей в сад и школу отводил? Когда забирал? Когда с ними гулял?!
Ох, трудно. Ищешь выход, а натыкаешься на тупик!
Так и поняла: сильная часть человечества по природе слабее женщины.
Обидно, досадно, прискорбно. По мне, мужчина не должен показывать, что больно или плохо. Порезался – и бровью не повел, наткнулся на нож – максимум охнул, умираешь – стисни зубы, и прими смерть как спартанец или самурай – молча! Так нет же. На лице столько страдания, что добить хочется, чтобы не мучился.
Ладно, ерунда.
В общем, из двух зол Игорь выбрал самое сложное. Снова втянулся в работу, и началось как всегда – денег мало, мужа нет вообще.
Я помогала, как могла. Бизнес пыталась наладить. Детьми не напрягала – справлялась сама.
Устроилась еще в парикмахерскую на пол дня. Но лучше не становилось – ни чувств, ни материального благосостояния, а это разрушит любой брак.
Когда начиналась совместная жизнь, денег не было, но муж давал незабываемое чувство превосходства – самая красивая, лучшая, желанная и прочее. Смотрел так… Хотелось тотчас раздеться и запрыгнуть на него и плевать, что другие осудят.
Сейчас же… Мы словно живём на разных полюсах и говорим на разных языках. С каждым днем замечаю сильнее – бьёт по ушам и глазам. Если раньше всё сглаживал секс, то вскоре даже удовлетворения было не нужно – лишь бы кончил быстрее. Надоело играть классные интимные отношения. Хоть в постели бы забываться, прощать обиды и непонимание. Но этого тоже больше не было!
Хотелось кричать от безысходности, но наболевшее улетало в пустоту. Если раньше растягивала удовольствие, то потом изучила всю обстановку – каждое пятнышко, трещинку… Меня тошнило, ведь понимала, что до сих пор не могла позволить себе не то, чтобы подвесной потолок, я не в состоянии его даже побелить. Ах, простите, бывали супер моменты, когда фантазия у мужа просыпалась и он, весь из себя герой-любовник, поражал страстью. Тогда изучала стены, давясь слезами – ведь неплохо бы переклеить другими обоями. Или утыкалась в матрац, где постигла горькая правда – бельецо-то прохудилось, и многие пятна не отстирывались.