Глоток лета со вкусом смерти

Анашкина Екатерина Юрьевна

Тут Катя почувствовала, что сердце как будто остановилось, забыв о том, что нужно биться, руки похолодели, горло перехватило, и она почувствовала, как начинает задыхаться.

— Эй, милая, где твои таблетки? — заволновалась врач, — Быстро давай!

Катя трясущимися руками впрыснула себе в рот дозу лекарства из маленького белого баллончика, дыхание постепенно выровнялось.

— Ну, так-то лучше, — выдохнула Лидия Ильинична, — напугала-то! Может водички дать? Бледная ты, как смерть. Давай я тебе давление померяю.

Катя, тяжело дыша,

покачала головой.

— А откуда вы об этом узнали? Он и к вам тоже приходил?

— Нет, Катюша, не приходил.

— Тогда как?

Егорова смущенно пожала плечами.

— Видишь ли, в тот день я пошла подписывать заявление на отпуск. Дверь кабинета была прикрыта не полностью, думаю, сквозняком распахнуло. А секретарши Ларочки на месте не оказалось. Вообще-то, у меня нет привычки лезть в чужие дела, но тут все получилось случайно. Сначала я не прислушивалась к разговору, но потом, когда прозвучала ваша фамилия, поняла, что речь идет о Наташе.

— Вы его видели, этого мужчину?

— Нет. Чтобы не вызвать подозрения, я ушла, не дожидаясь конца беседы.

— Как же так? Как же так? Но ведь они не имеют права отбирать ребенка у матери! — потерянно повторяла она, с отчаянием глядя на пожилую женщину в белом халате, которая сейчас почему-то говорила такие страшные, невозможные вещи. А может ей просто послышалось? Может она не так поняла? Как это — в другую семью?! Их мальчика?! Их Алешеньку?!

— А вот так, Катюша, — грустно развела руками Лидия Ильинична. — Не мне тебе рассказывать, что в нашей стране законы устанавливают люди со связями и деньгами, а у этого «заботливого» дяди, насколько я поняла, и того и другого в избытке.

— Господи, но зачем ему все это?! И откуда он узнал про нас?

Лидия Ильинична пожала плечами.

— Кто знает, Катюша. Это бизнес. В наше время, как это ни страшно звучит, товаром является все. Даже дети.

— А что сказал главврач? Он должен был заступиться за Наташу, ведь это незаконно!

Лидия Ильинична горько усмехнулась. Какое-то время она словно раздумывала, говорить ей то, что знает, или нет. Но, встретив растерянный и отчаянный взгляд сидящей напротив Кати, наконец, решилась.

— Это, конечно, нарушение профессиональной этики, но мне уже, честно говоря, плевать. Наш Козырев — скотина редкостная. Ему было обещано скорое повышение по службе и заплачены очень солидные деньги. Поэтому могу предположить, что он приложит все силы к тому, чтобы все произошло именно так, как хочет его благодетель.

— А вы? — в отчаянии, цепляясь за последнюю соломинку, спросила Катя. — Вы же можете поговорить с этим вашим Козыревым!

Лидия Ильинична встала и подошла к шкафчику с лекарствами. Достав оттуда маленький пузырек, она накапала в стакан несколько капель темной пахучей жидкости, запила водой и отрицательно покачала головой.

— Но почему?!

— Мне, Катюша, уже слишком много лет, — невесело улыбнулась Егорова, — По-хорошему, я уже пять лет как на пенсии. Думаю, Козырев предполагал,

что я могу стать помехой, а потому мне было предложено тихо и мирно уйти на покой. Сегодня мой последний рабочий день в этой клинике. Да и в противном случае, чем бы я могла быть вам полезна? К сожалению, ситуация очень нехорошая и простого выхода из нее не найти.

— Надо идти в полицию, в суд. Я не отдам им нашего Алешу!

Лидия Ильинична подошла к Кате и обняла ее дрожащие плечи.

— Это все, конечно, правильно. Но Наташе со дня на день рожать. Боюсь, ты просто не успеешь. Тем более, что в полиции тебя вряд ли кто-то будет слушать, ведь по сути, у нас только голые слова и подозрения, ни одного прямого доказательства.

Катя уронила заплаканное лицо в ладони.

— Знаешь что, девочка? Тебе нужен хороший адвокат. У тебя есть кто-нибудь на примете?

— Откуда?! Да и денег у нас кот наплакал. Ладно, спасибо вам, Лидия Ильинична, за все, — сказала Катя, тяжело поднимаясь на ноги, — Вы и так очень многое сделали для нас. Только знайте, я просто так не сдамся, буду бороться до конца. Прощайте.

Когда дверь за Катей захлопнулась, Егорова, тяжело вздохнув, опустилась на стул. Бедные девочки! И ведь им совершенно не на кого положиться. Никто их не защитит, никто не заступится. Совсем одни на белом свете.

Через некоторое время она решительно вышла за дверь и поднялась тремя этажами выше. В приемной Козырева сидела хорошенькая секретарша по имени Ларочка. Это была пухленькая миловидная девочка, которая постоянно пыталась похудеть, но всегда безуспешно. Вот и сейчас перед ней на блюдечке лежала сдобная румяная ватрушка и стояла чашка с чаем.

— Ой, Лидия Ильинична, как я рада вас видеть! — просияла Ларочка. — А Семен Валерьевич уехал в министерство и сегодня уже вряд ли вернется обратно.

— А я к тебе! — улыбнулась в ответ Егорова. — Ты же знаешь, что я сегодня последний день. Вот, зашла, напоследок с тобой поболтать.

Лидию Ильиничну в клинике любили все. Она никогда никому не отказывала в помощи. К ней потоком шли и коллеги, и их друзья и приятели друзей, и знакомые приятелей. В прошлом году у Лары случилось несчастье — у ее мамы внезапно обнаружили опухоль. Обезумевшая от горя девушка прибежала к ней. Егорова согласилась взять женщину к себе в отделение. Операция и реабилитация прошли очень удачно. Благодарность Ларочки не знала границ, но Егорова не взяла ни денег, ни дорогих подарков.

— Как же это хорошо, что вы сами пришли! У меня столько работы, что просто зашиваюсь! Лидия Ильинична, милая вы наша, как же мы теперь без вас-то! — сокрушенно проговорила Лара.

— Ничего, девочка, я свое уже отработала. Надо давать дорогу молодым. Мне же уже хочется покоя. Буду на даче огурцы выращивать!

— Вы и огурцы как-то совсем не рифмуются! — покачала головой Лара, — А знаете, что? Вы можете здесь минут пятнадцать посидеть? Я мигом сгоняю в магазин, и мы с вами чайку попьем с тортиком! Что скажете?