Глоток мрака
Шрифт:
– Я тебе напомню.
Я вложила в выражение лица все то, что он хотел увидеть, но в глубине души меня не оставляла мысль – где же целители? Я намерена стать королевой, а это значит, что ни одного человека нельзя ценить больше, чем всех. И сейчас у меня был как раз такой случай. Я была счастлива счастьем Шолто, и еще больше радовалась счастью его народа и возвращению стольких потерь, но я хотела спасти Мистраля. Куда же пропали целители за всеми чудесами Богини?
Из туннеля вырвались в зал ночные летуны.
– Они ведут целителя, – сказал Шолто, будто прочитал мои опасения
Глава двенадцатая
Я думала, летуны приведут целителя-слуа, но пришедший с ними на вид был человеком – правда, с большим горбом на спине. Красивое улыбающееся лицо, короткие темные волосы. В руке черный докторский чемоданчик.
Я глянула на Шолто.
– Он человек, но пробыл с нами слишком долго, чтобы ступить на смертную почву.
Бывает, что люди попадают в страну фейри. Здесь они не старятся, но если они решат вернуться – все обманутые ими годы обрушатся на них в одночасье. Стоит провести в волшебной стране сколько-нибудь долгое время, и обратно уже не вернешься – по крайней мере оставшись человеком.
– Он был врачом еще до того, как пришел к нам, но в стране фейри прошел долгую учебу. Если ктото из наших целителей может вылечить Повелителя Бурь, то это он.
Вдруг я поняла, что уже довольно долго прикасаюсь к Мистралю только через одежду. Я шагнула так, чтобы заглянуть ему в лицо, и увиденное меня не утешило. Его обычно сияюще-белая кожа стала почти серой, под цвет волос. Многие сидхе, я в том числе, могут менять цвет кожи с помощью гламора, но этот мучнисто-серый цвет – не тот случай.
Неужели Богиня отвлекла меня потоком чудес, только чтобы я потеряла еще одного короля? Нет, конечно нет.
– Царь Шолто, принцесса Мередит, я счастлив служить вам, – сказал целитель. Но приветствие он произнес дежурно – карие глаза уже смотрели скорее на пациента, чем на нас, чему я была только рада.
Ухоженной рукой он проверил пульс у Мистраля. Красивое лицо было очень сосредоточенным, глаза приобрели отсутствующее выражение – он прислушивался к пульсу. Коснувшись одной из полузаживших ран, он спросил:
– Мой царь, эти раны заживила некая магия, но пациент все еще серьезно болен. Какое оружие нанесло ему раны?
– Стрелы с наконечниками из холодного железа, – сказал Шолто.
Врач поджал губы и быстро провел руками вдоль тела Мистраля.
– Мне нужно помещение, где я смогу оказать ему должный уход.
– Перенесем его в мои покои, – решил Шолто.
Врач опешил на секунду, но потом просто сказал:
– Как пожелает мой царь.
Он направился к тому же туннелю, из которого вышел.
– Следуй за врачом, Мередит, – предложил Шолто.
Я собиралась возразить, что не хочу покидать Мистраля, но что-то в лице Шолто заставило меня всего лишь кивнуть. Я пошла следом за врачом и только раз оглянулась – убедиться, что Шолто идет за нами с Мистралем на руках.
Шолто верно поступил. Нет никаких гарантий, что здесь,
Так что я шла за целителем, а Шолто за мной. Жизнь Мистраля висела на волоске, а нам приходилось заботиться о моей безопасности. Неужели так будет всегда? Неужели для меня никогда не будет покоя – ни внутри холмов, ни вдали от них?
Я помолилась Богине о безопасности, о напутствии и о Мистрале. Послышался легкий запах роз, а затем – запах пряных трав. Тимьян, мята и базилик – словно мы шли по рассыпанным стеблям, но пол не был ничем покрыт, я посмотрела. Этот холм больше всех других напоминал пещеру: сплошной голый камень, и туннели казались скорее вымыты водой, чем проложены вручную.
– Я чувствую запах пряностей и роз, – сказал Шолто у меня за спиной.
– Я тоже, – ответила я.
Туннель стал шире, показались двойные двери, а перед ними – две фигуры в плащах с капюшонами. Я подумала, что это ведьмы – стража Шолто, как раньше, но двое в плащах повернулись к нам, и я увидела, что это мужчины. Белокожие и мускулистые, они почти не уступали в росте самому Шолто, но лица у них были как будто сглажены, с безгубыми прорезями ртов и прищуренными овалами глаз, темными, как зев пещеры.
– Мои двоюродные братья, – представил Шолто. – Ивар и Чаттан.
Когда я в последний раз видела его со стражей, его охраняли двое дядьев, но оба они погибли, защищая его. Мне стало интересно, не приходятся ли эти двое сыновьями погибшим, но спрашивать я не стала. Не всегда стоит напоминать сыновьям, что ты (то есть я) присутствовал при гибели их отцов. Если рядом с тобой слишком часто кто-то погибает, в этом нередко видят твою вину. Именно эти смерти были не на моей совести, но если нельзя обвинить собственного кузена-царя, то почему бы не взвалить вину на меня?
Я их приветствовала, и мне ответили, весьма официально:
– Принцесса Мередит, мы рады, что вы почтили наш ситхен своим визитом.
Для слуа это было невероятно вежливо.
Я машинально продолжила в том же ключе; годы придворной жизни вырабатывают привычку.
– Для меня честь быть гостем слуа, мощной шуйцы Неблагого двора.
Мы вошли в дверь, а стражи переглянулись у нас за спиной. Один из них – не знаю, который, они казались слишком похожими, – сказал:
– Минули годы с тех пор, как королевские особы Неблагого двора называли слуа этим титулом.