Глубина 11 тысяч метров. Солнце под водой
Шрифт:
На горизонтальной панели внизу сосредоточены большие и малые переключатели и рукоятки, контролирующие скорость и курс аппарата и положение четырех ходовых двигателей. Слева от пилота помещается пульт управления гидравликой и пневматикой — рукоятки, включающие систему сжатого воздуха, которая продувает главные балластные цистерны, когда мезоскаф выходит на поверхность, или уравнительные цистерны, когда надо уменьшить вес аппарата под водой. Рядом с этими рукоятками смонтированы манометры, в том числе два основных глубиномера фирмы «Хэнни», участвовавшей в оборудовании первого батискафа и первого мезоскафа. Один прибор для малых глубин отмечает колебания с точностью до нескольких
Наконец, за спиной пилота находится самопишущий манометр высокого давления; он позволяет проследить малейшие изменения глубины, а главное — скорость погружения или всплытия, которая определяется по крутизне линии, рисуемой пером.
Миновав пилотский пост, мы попадем в уже описанную носовую полусферу. На этом можно закончить знакомство с нашей обителью, добавим лишь несколько слов про пол и потолок.
Пол (наибольшее расстояние от днища — 40 сантиметров) застлан бежевым «мраморным» линолеумом фирмы «Дойчес линолеум верк». Он состоит из разъемных секций, это обеспечивает легкий доступ в трюмное помещение для периодической проверки спускных устройств, внутренних трубопроводов, баков с отбросами и заключенных в водонепроницаемые отсеки щитков с предохранителями. Потолка, как такового, нет; прямо на виду тянутся трубы, назначение которых можно определить по окраске: желтые — для масла, серые — для воздуха, голубые — для воды и так далее. В подволоке прорезаны иллюминатор вертикального обзора, люк уже описанного маленького шлюза для обмена посланиями и вводы для электрических кабелей и трубопроводов, связывающих внутреннюю и наружную части мезоскафа.
Большинство гостей, особенно тех, кто знаком с обычными подводными лодками, поражает простор внутри «Бена Франклина». Впечатление простора создается за счет площадок в обоих концах и центрального коридора. А двадцать восемь иллюминаторов (двадцать девятый отведен на устройство для забора проб планктона) способствуют тому, что вы чувствуете себя не как в стальной тюрьме, а так, будто находитесь прямо в толще моря. Психологи знают: в самолете, в комнате, на судне, в подводной лодке окна, позволяющие выглянуть наружу, лучшее средство от клострофобии, вызываемой глухими стенами. Люди, которым невмочь находиться полминуты в лифте, спокойно проводят полдня в самолете.
Словом, во время долгого подводного дрейфа эти иллюминаторы будут драгоценным звеном, связывающим нас с внешним миром.
26. Шестеро в одной лодке
Перед тем как нажать кнопки, которые откроют клапаны затопления и заставят «Бена Франклина» уйти под воду, хочу представить вам команду мезоскафа — людей, которым предстоит месяц жить вместе, деля впечатления, переживания, радости, а может быть, и страхи все те 720 часов, что будет длиться экспедиция «Гольфстрим».
Начнем с капитана. Подводник-ветеран, знакомый и с простыми, и с атомными лодками, а два года назад приглашенный на работу в «Граммен», Дон Казимир, несмотря на свою молодость (ему 35, он самый молодой член экипажа), успел много лет прослужить на самых современных и сложных аппаратах и досконально знает подводную технику. Правда, мезоскаф — первая в его послужном списке подводная лодка с иллюминаторами. До сих пор он постигал море через акустические устройства, гидрофоны, сонары и всякие архисовременные датчики; на борту «Бена Франклина» Дон видит подводное царство своими глазами. Он у нас, так сказать, полномочный представитель
В его памяти отложены электрические схемы, разработанные нами в Лозанне, Гамбурге и Монте, а также гидравлические и пневматические системы; он изучил действие всей аппаратуры, полностью освоил мезоскаф. И у него есть качество, высоко ценимое начальством: солдат до мозга костей, он никогда не обсуждает приказа. Дон беспрекословно повинуется «поверхности» — тем, кто отвечает за ход всей операции. Да, много воды утекло после первых погружений «Триеста»!.. Где ты, индивидуализм, теперь все решают группы да комиссии со всеми вытекающими отсюда плюсами и минусами.
Эрвин Эберсолд — пилот мезоскафа, заместитель Дона Казимира и в то же время мой главный помощник. Просто «Эрвин» в Америке и «мсье Эберсолд» в Лозанне, он, что называется, прирожденный пилот, летчик с большим навыком слепого вождения и мастер работы на летных тренажерах. Мы с ним сотрудничаем с 1962 года, когда я приступил к конструированию РХ-8, будущего мезоскафа «Огюст Пикар». Превосходный конструктор, он разработал, в частности, пилотский пост первого мезоскафа; пульт «Бена Франклина» — тоже его детище, и не только пульт. Он участвовал во всех погружениях мезоскафа в Америке. Судно всегда и во всем послушно его руке.
Теперь — наши два океанографа.
Фрэнк Басби — молодой, веселый, энергичный; выпускник Техасского университета (океанографический факультет); вольнонаемный Научно-исследовательского центра ВМС в Вашингтоне. Он изучил исследовательские лодки разных стран и посвящен в секреты американских ВМС, связанные с новейшими конструкциями подводных исследовательских аппаратов. У Фрэнка на борту две обязанности: изучать Гольфстрим и изучать «Бена Франклина» — иначе говоря, проверить возможности мезоскафа и взять на заметку все, что может пригодиться для будущих гражданских или Еоенных подводных лодок.
Второй океанограф — Кен Хэг. Служащий военно-морского флота Великобритании, на два года откомандированный в ВМС США; специалист по акустике, наш неутомимый слухач-универсал. В его лице на лодке представлена, так сказать, сама Британская империя: он спокоен, уравновешен, надежен, сообразителен, скромен, вынослив, терпелив, хладнокровен, обладает чувством юмора — словом, наделен типичными чертами английского характера, которые делают его превосходным сотрудником и чудесным товарищем. Только одна вещь на борту ему не по душе: растворимый чай! Я с ним согласен.
Чет Мэй, инженер НАСА, пятый член экипажа, выполняет на борту роль наблюдателя. В 1972 или 1973 году НАСА собирается запустить на околоземную орбиту большую постоянную космическую лабораторию, в которой поочередно будут работать бригады ученых, сменяясь через несколько недель; регулярную смену обеспечат ракеты «Сатурн» и специальные капсулы. Как будет складываться жизнь ученых на борту? Сколько места нужно предусмотреть не только для научного и технического оборудования, но и для самих людей, для книг, для развлечений? Что будет есть экипаж, сколько воды понадобится для питья, для умывания, для различных экспериментов? Сколько часов в сутки отводить для работы, для сна, для отдыха, для обмена мнениями? Сколько времени люди будут проводить у иллюминаторов? Сколько иллюминаторов надо прорезать? Какой будет «биологическая среда» — бактерии, микробы и вирусы? Как мыть посуду при минимальном расходе воды? Как провести дезинфекцию, если вдруг обнаружится эпидемическое заболевание?