Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова)
Шрифт:
— Папа, папа! — Двое пятилеток вылетели сзади. За ними еще двое, такие крупные, что казались почти фазными. Более десяти лет Хранкнер Аннерби старался закрывать глаза на извращенные привычки свой начальницы. В конце концов, Виктория Смит — такой руководитель Аккорд-разведки, что лучшего и не сыщешь; наверное, даже Страта Гринвала она переплюнула. И не важно, какие у нее личные склонности. Его совершенно не волновало, что она сама тоже внефазница; над этим она не властна. Но завести семью под Новым Солнцем, обречь детей на такую же участь, какую претерпела сама… Господи, они ведь даже не одного возраста. Двое младенчиков свешивались у Андерхилла со спины. Спрыгнув, они пронеслись
Двое старших, оба паучки, подхватили маленьких, притворясь на миг, что понесут их, как настоящие отцы. Но у них, разумеется, не было шерсти на спине, поэтому детишки соскользнули с панцирей. Схватились за куртки братьев и забрались обратно с громким младенческим хохотом.
Андерхилл представил сержанту четверку отпрысков. Все они прошлепали по мокрой лужайке под прикрытие навеса. Самая крупная игровая площадка, какую Аннерби доводилось видеть в частном доме, и очень странная. Нормальная школа проводила классы последовательно в согласии с текущим возрастом учеников. Оборудование игровой площадки Андерхилла, однако, охватывало разные годы. Были тут вертикальные тренажеры, пригодные только для двухлеток. Песочницы, несколько крупных кукольных домиков, низкие игровые столы с книжками-раскрасками и настольными играми.
— Это мы из-за Младшей не встретили вас с мистером Аннерби внизу, пап. — Двенадцатилетний ткнул указующей рукой в сторону одной из пятилеток — Виктории-младшей, что ли? — Она хотела, чтоб вы поднялись сюда и мы показали мистеру Аннерби наши игрушки.
Пятилетки еще не очень хорошо умеют скрывать направление эмоций. У Виктории-младшей глаза оставались детскими. Хотя они и могут поворачиваться на несколько градусов, их всего два, так что девчонке приходилось смотреть почти прямо на все ее заинтересовавшее. И поэтому было совершенно ясно, куда нацелено внимание Младшей: попробуй-ка со взрослыми так! Два крупных глаза ее уставились сперва на Андерхилла с Аннерби, потом на старшего братца.
— Ах ты ж ябеда! — прошипела она. — Ты тоже хотел, чтоб они сюда поднялись. — Ткнула в него быстрым жестом пищевых рук, потом подобралась ближе к Андерхиллу. — Прости, пап. Я хотела тебе кукольный домик показать, а Брент с Гокной еще уроки не выучили.
Андерхилл обнял ее передними руками:
— Ну, мы и так собирались сюда подняться.
И к Аннерби:
— Боюсь, Хранкнер, что генерал им слишком много про тебя наговорила!
— Ага, вы инженер! — сказала другая пятилетка — Гокна?
Чего бы ни хотела Младшая, а Брент с Джирлибом влезли первыми. Их уровень обучения трудно было оценить. У парочки сложилось некое подобие учебного расписания, но в остальном им разрешалось заниматься чем захотят. Джирлиб, паучок, который наябедничал на Младшую, собирал всякую всячину. Он увлекался окаменелостями плотнее, чем любой ранее виденный Аннерби ребенок. У Джирлиба были книжки из библиотеки Королевской школы, над которыми и взрослые студенты кряхтели. В поездках с родителями вниз, в Ставку, он собрал неплохую коллекцию алмазных фораминифер. И, почти как отец, фонтанировал безумными теориями.
— Как вы знаете, мы не первые на этой планете. Сто миллионов лет назад существовали Хелмовы Уродцы: их сразу под отложениями фораминифер можно обнаружить. Ученые, как правило, считают их тупыми животными, но это не так. У них была изумительная цивилизация, и я намерен выяснить какая.
В общем-то, ничего нового, но Аннерби искренне удивился, что Шерканер позволяет детям читать безумную палеонтологию Хелма.
Брент, другой двенадцатилетка, лучше соответствовал стереотипным представлениям
— Я уже много папиных тестов научился проходить. Я все лучше с ними управляюсь.
Он стал возиться с большим тором, разламывая тщательно собранную до того рамочную конструкцию.
— Тестов? — вызверился на Андерхилла Аннерби. — Ты что вытворяешь с этими детьми?
Андерхилл, такое впечатление, не заметил гнева в его голосе.
— Разве дети не замечательные существа? Ну, когда иголки под панцирь не загоняют, конечно. Смотришь, как растет дитя, и видишь, как занимают отведенное им место механизмы мышления, этап за этапом. — Он нежно провел рукой по спине, погладив вернувшихся в укрытие младенчиков. — В каком-то смысле эти двое глупее таранта из джунглей будут. У младенцев определенные структуры разума просто не развиты. И когда я с ними играю, то почти натыкаюсь на эти барьеры. С течением времени их сознание развивается, я добавляю новые методики. — Андерхилл, не переставая говорить, обходил игровые столы. Одна из пятилеток, Гокна, неслась в полушаге впереди, имитируя его жесты с точностью до нервного тика. Шерк остановился у столика, занятого красивыми бутылками из дутого стекла дюжины форм и оттенков. Некоторые были наполнены фруктовой водой и льдом, словно для какого-то странного пикника.
— Но даже пятилетки не лишены ментальных шор. Язык у них уже достаточно продвинут, а вот базовые понятия…
— И это совсем не значит, что мы не понимаем, что такое секс! — заявила Гокна.
Андерхилл впервые смутился.
— Боюсь, она не в первый раз эти рассуждения слышит. И братья ее подучили, как отвечать при игре в вопросы и ответы.
Гокна дернула его за ногу:
— Садись, поиграем. Я хочу показать мистеру Аннерби, что мы умеем делать.
— Ладно. Можем… а где твоя сестренка? — Голос его вдруг резко подскочил. — Вики! Слезай оттуда! Это опасно.
Виктория-младшая залезла на детский тренажер, раскачиваясь под самым навесом.
— Да нет, пап, совсем не опасно. Раз ты здесь…
— Нет, я сказал, слезай немедленно!
Младшая спустилась, громко ворча, но спустя несколько минут проявила себя совсем иначе.
Один за другим они показывали ему все проекты. Двое старших участвовали в общенациональной радиопередаче, объясняя молодежи науку. Вероятно, продюсировал шоу сам Шерканер, но мотивы его оставались для Аннерби непонятны.
Хранкнер вполне вписался в обстановку: шутил, смеялся, притворялся. В принципе, дети все были чудесные. Если не считать Брента, каждый — талантлив и открыт, как мало кто на памяти Аннерби. И оттого еще тяжелее ему было думать, какой прием им окажут во внешнем мире.
У Виктории-младшей был кукольный домик, большое сооружение, уходящее в заросли папоротников. Когда настал ее черед, она выгнула две руки крюками вокруг передних лап Шерканера и чуть ли не силком оттащила его к фасаду.
— Видите? — показала она на дыру в цоколе. Дыра была подозрительно похожа на вход в термитник. — Мой дом даже своей глубиной оборудован. И кладовой, и столовой, и семью спальнями… — Гостю нужно было показать каждую комнату и объяснить предназначение мебели. Она открыла стену спальни, и оказалось, что там кипит жизнь.