Глубокая разведка
Шрифт:
остановилась подъехавшая машина. Свет ее фар
достигает площадки. Хлопнула дверца. Появились
Гетманов, Иван Яковлевич и Теймур.
Г е т м а н о в (дойдя до своей двери, обернулся). Я вас предупредил. Докладывать ваш проект Майорову через мою голову - запрещаю. И вообще, если вам дорога разведка - болтовню о кривизне, авариях и прочих ужасах надо прекратить. Ясно? Продолжайте работать.
Т е й м у р. Но, позволь...
Г е т м а н о в. Я знаю, что ты хочешь сказать. Возможно, я сам доложу ваш проект Майорову.
И в а н Я к о в л е в и ч. Саша нам тоже не чужой.
Г е т м а н о в. Саша, Саша!.. Вы все воображаете, что Майоров - это Саша.
Т е й м у р. Разве нет?
Г е т м а н о в. Нет. Майоров - это трест. А тресту до смерти надоело с нами возиться.
Т е й м у р. Это он говорит?
Г е т м а н о в. Нет, это я говорю. Ты что, притворяешься чудаком или в самом деле ничего не понимаешь? Новая метла чисто метет. Саша - хороший парень, но себе не враг. Он десять раз подумает, прежде чем вешать себе на шею такое наследство. Тем более что встает вопрос об увеличении проектной глубины. Если это непонятно, я ничем помочь не могу. (Вошел на веранду, хлопнул дверью.)
Т е й м у р. Э, слышал?
И в а н Я к о в л е в и ч. А, пропади все пропадом! (Пошел.)
Т е й м у р. Иван Яковлевич! Маэстро! Я тебя прошу. Зачем ты себя расстраиваешь? Али зайдет, посидим, все спокойно обсудим.
И в а н Я к о в л е в и ч (остановился). Зайдет - милости прошу. А о деле говорить не стану. И тебе не советую. Видно, спелись. Теперь как Андрей Михайлович рассудит, так и делать будем. Он - голова, а мы руки. Зарок себе положил - не соваться.
Т е й м у р. Так разведчик не может говорить.
И в а н Я к о в л е в и ч. Извините, что не так сказал. Куда нам! Вот вы - вы навсегда все преотлично знаете.
Т е й м у р. Э, давай будем уважать друг друга.
И в а н Я к о в л е в и ч. Тимка! Не зли меня. Не задевай. Я тебе, мальчишке, неслыханную над собой волю дал. Мне шестой десяток идет, а я, как сопляк малолетний, за книжку сел. На собраниях речи говорю, до того дошел, что на самодельном вечере публично на балалайке играл! А тут не трогай. Заело.
Т е й м у р. Ты Клаве хоть не говори. Она смеяться будет.
И в а н Я к о в л е в и ч. О Клавке ты лучше молчи. Молчи. Тихоню-то не строй. Очень мне понятно. (Ушел, оставив Теймура в недоумении.)
Фары потухли. Усталой походкой идет домой Клава.
Т е й м у р. Клавочка! (Подошел, хочет обнять.) Не пущу.
К л а в а (вяло высвобождаясь). Пусти, Тима. Ну тебя.
Т е й м у р. Злая?
К л а в а. Будешь злая, когда опять целый день каталась. То Гулам за руль возьмется, то Мехти. Морис на ровном месте чуть рессору не сломал.
Т е й м у р. А я виноват?
К л а в а. Да нет... Просто так - на душе паршиво.
Т е й м у р. Из-за этого?
К л а в а. Из-за
Т е й м у р. Что, что отец?
К л а в а. Сказать? Косится он, ворчит... насчет нас с тобой. Прямо не говорит, а...
Т е й м у р. Ну, ну? Как думаешь - почему?
К л а в а. Заметил? Ну - почему?
Т е й м у р. Я не знаю.
К л а в а. И я не знаю. Я только думаю, Тима, он не хочет, чтобы мы женились, потому...
Т е й м у р. Почему?
К л а в а. А почему - потому... даже говорить неохота. Наверно, потому, что ты не русский. Вот.
Т е й м у р. Ты что?.. Э, подумай - о ком говоришь!
К л а в а. Я думала, Тима. Приятно мне, что ли, так говорить. Ну, а еще почему? Скажи, если знаешь. Отец все-таки старый. У старых людей очень чудные понятия. Он ведь тебя любит, Тима. Очень любит, ну и не хочет сказать.
Т е й м у р. Значит, он меня обманул. Клава, ведь я его в партию готовил. Когда старик анкету взял, я танцевать хотел. Как же теперь? Надо наверное знать. Я привык ему верить, Клава. Мне нельзя его сразу разлюбить.
К л а в а. Не знаю, не знаю, Тимочка. Если я верно думаю, так и не посмотрю на него. Уйду к тебе - и все. А все-таки горько. (Всхлипнула.)
Т е й м у р (рванулся с места). Я с ним поговорю.
К л а в а. Тимка, не смей!
Т е й м у р. Я ему скажу...
К л а в а. Не смей, говорю! Распетушитесь вы оба, а что толку? Сядь.
Теймур садится.
Вот что - ты пока ко мне не очень лезь. Гляди на меня равнодушно. Можешь? У, глазища черные! Если отец что выведать захочет - увиливай. Будто ничего и нет. А уж я его размотаю. Упрямства во мне не меньше, а что до хитрости так я все-таки баба.
Теймур смеется.
Рассмешила? Ну, прощай, жених! (Быстро целует его и взбегает на крыльцо.)
На площадку упали лучи автомобильных фар. Хлопнула
дверца. Появились Морис, Мехти, Майоров.
М о р и с. Да! Да! Приходите в час, в два, в три - когда хотите. Вы должны видеть мою коллекцию. Две тысячи проб - это красноречиво. Я не хочу вас уговаривать. Вы разведчик - вы поймете. "Елу-тапе" - сокровище! Это жемчужина, феномен. Молчу! Вы увидите. (Берет Майорова за пуговицу.) Нефть здесь - у нас под ногами. Ее нужно уметь взять - вы понимаете?
О л ь г а П е т р о в н а (с крыльца). Матвей Леонтьевич! Тима! Идите поживей - щи простынут.
М о р и с. А, ты здесь, Теймур? Идем. Я голоден. Я способен сожрать целого джейрана.
Т е й м у р. Джейрана сегодня будет кушать кто-то другой. Жирная пища и нечистая совесть - источник дурных сновидений. Так говорит народная мудрость. Спокойной ночи, Мехти Ага. (Уходит с Морисом.)
М е х т и (тихо). Свинья! (Майорову.) Александр Гаврилович! Одну минуту. Будет справедливо, если вы посетите и меня. Мы бы с вами в тесной компании посидели, побеседовали. Для меня ваше мнение будет исключительно ценно.