Глубокая разведка

Крон Александр Александрович

М о р и с (дико воззрился на Гулама, затем захохотал). Шалишь! Не поймаешь! Ты стал большой шутник, Гулам. (Хлопает его по плечу.) Нет, серьезно, послали что-нибудь на "Сару"?

Г у л а м. Не беспокойся.

М о р и с. Так бы и сказал сразу. Из-за чего такой крик? (Увидел на столе банку.) Тебе нужна эта банка? Будем считать, что она моя. Слушай, Гулам. Спаси меня от Клавы. Я увел у нее машину. Машина цела - это бесспорно, но, кажется, я сломал здесь перила...

К крыльцу подкатила машина. Морис бросается к окну.

Нет,

аллах велик - это не она. Так ты понял меня, Гулам?

Г у л а м. Якши. Ориентируйся на меня. Я сам тебя оштрафую.

Хлопнула дверца машины. Вошли Майоров, Гетманов,

Мехти. Из двери рации выглянула Фатьма - ханум.

М а й о р о в. Здравствуйте, кого не видел. Это мне? (Распечатывает радиограмму.) Прямо спасу нет - надо ехать.

Г у л а м. Поздравляю тебя, дорогой.

М а й о р о в. Чего там - поздравляю. Теймура поздравь. Ты скажи лучше, бригаду будешь кормить?

Г у л а м. Уже.

М а й о р о в. То-то. Ты этого долдона, будь он трижды проклят, гони отсюда к лешему.

Г у л а м. Уже, дорогой.

М а й о р о в (с любопытством взглянул на Гулама). И вот еще что. Оставляю на твое попечение Маргариту Феофановну. Последи, чтоб к ней не приставали со всякой дрянью разные... любители. Она женщина одинокая. А главное, дай ей работу. Ты не смейся - она очень толковая.

Г у л а м. Уже, да.

М а й о р о в. Опять - уже? Товарищ Везиров, если вы в ближайшее время не зазнаетесь, предсказываю вам блестящую будущность. Фатьма-ханум! Пожалуйте сюда. Записывайте: "Выезжаем в Баку для отчета. Майоров, Гетманов, Рустамбейли". Передайте немедленно.

Фатьма скрывается за дверью.

М е х т и (изумлен). Александр Гаврилович!

М а й о р о в. Обождите минутку. (Гуламу.) Скажи, пожалуйста, чтоб мне налили полный бак бензина и воды в радиатор. Вода чистая?

Г у л а м. Ты меня обижаешь. (Идет к выходу.)

М а й о р о в. Теперь, чтоб не забыть. Матвей Леонтьевич, вы мне подобрали коллекцию?

М о р и с. Да! Да! Вы останетесь довольны. Вы поставите ее дома - и все ваши друзья будут любоваться. Сейчас. (Выбегает.)

М а й о р о в (прикрыл дверь за ушедшими и вернулся обратно). Ну-с, давайте подводить баланс.

Пауза.

Ты молчишь, Андрей?

Г е т м а н о в. Да.

М а й о р о в. Тебе нечего сказать?

Г е т м а н о в. Не нечего, а очень трудно. Я еще не вполне понимаю, что произошло. Я все тот же, но мне кажется, что внутри меня что-то обрушилось, и я, как мешок, набит осколками. Я еще не знаю, какой счет мне будет предъявлен. Знаю только, что я твердо решил заплатить по нему до последнего гроша.

М е х т и. Клянусь небом, я тебя не понимаю.

Г е т м а н о в. Не бойся, Мехти. Я не собираюсь валить на тебя свои грехи. У тебя хватит своих собственных.

М е х т и. Клянусь, меня поражает твое настроение. В такой торжественный день...

Г е т м а н о в.

Я был бы большим наглецом, если бы пытался торжествовать. На разведке праздник, но на нем все отлично обходятся без меня. Я здесь лишний. Если ты захочешь посмотреть правде в глаза, то тебе остается сказать то же самое.

М е х т и. Говорят, русский человек любит каяться. Исключительно верно! Кто тебя просит устраивать шахсей-вахсей и бить себя по голове? А если уж не можешь удержаться, говори, пожалуйста, лично о себе. Я не вижу основания, чтобы плакать и терзать свою грудь скорпионами. Не отрицаю - мы много ошибались. Надо особенно благодарить Александра Гавриловича за то, что он исключительно вовремя помог нам заметить нашу ошибку...

Г е т м а н о в. Ты, кажется, хотел говорить только о себе.

М е х т и. Хорошо. У меня была неправильная точка зрения. У меня. В конце концов, я не геолог. Я заблуждался. Назовите меня маловером. Нужно, чтоб я это признал? Хорошо. Я маловер, отсталый человек. Мне очень жаль, это мое несчастье, но все-таки - не преступление. В конце концов мы победили. Мы дали нефть. Победителей не судят.

М а й о р о в. Вы очень заблуждаетесь, Мехти Ага.

М е х т и. Именно?

М а й о р о в. Судят.

М е х т и. Вот как? Может быть, я должен сдать дела?

М а й о р о в. Зачем? Вы давно уже не у дел.

М е х т и. Вот как? (Обводит глазами обоих.) Вопросов не имею. Следите за газетами. Там может появиться интересная статья. Могу даже сообщить заглавие.

М а й о р о в. Ну?

М е х т и. "Травля азербайджанского специалиста".

Г е т м а н о в. Замолчи, Мехти. Ты говоришь вздор.

М е х т и. Мне не нравится, когда со мной говорят таким тоном. Когда ты в следующий раз захочешь обратиться ко мне, потрудись тщательно выбирать выражения. И не вмешивайся. Я отвечаю за свои слова.

Г е т м а н о в. Ну, знаешь ли...

М а й о р о в. Обожди, Андрей. Не кипятись. Как раз тебе не следует переоценивать влияние инженера Рустамбейли на советскую прессу. (Мехти.) Значит, у вас нет вопросов? А у меня есть.

М е х т и. Пожалуйста.

М а й о р о в. Вам их все равно зададут в Баку, но у меня есть сильное подозрение, что вы будете врать. А здесь в поселке есть люди, которых в случае чего можно поставить на очную ставку.

М е х т и. Это что же, допрос?

М а й о р о в. А вы назовите, как вам нравится.

М е х т и (высокомерно). Если это допрос, я требую, чтоб его вели на моем родном языке. Вам известно, что это мое право?

М а й о р о в. Несомненно. (Вынимает из кармана газету.) Сиз карадан билирсиныз бу магалани? Ты не понимаешь, Андрей? Я спрашиваю его, какое он имел отношение к появлению этой статьи? (К Мехти.) Билинизки Гетманов бурададур, нан бу насала илан азча танышам*.

______________