Глубокая разведка

Крон Александр Александрович

И в а н Я к о в л е в и ч. Да ну! Раз такое отношение... Не хочу.

М а й о р о в. Поссорились?

И в а н Я к о в л е в и ч. Не поссорились, а нехорошо.

М а й о р о в. Рассказывай.

И в а н Я к о в л е в и ч. А и рассказывать-то нечего. Не хочет жениться - вот те и все.

М а й о р о в. На ком?

И в а н Я к о в л е в и ч. На ком? На Клавке. Не на мне же.

М а й о р о в. Почему же не хочет?

И в а н Я к о в л е в и ч. А вот поди - спроси. С малолетства вместе,

а как выучился на инженера, то и забурел. Намекаешь - он в сторону. Я ему нынче прямо заявил: недостойно поступаешь, и это мне очень неприятно видеть.

М а й о р о в. Ну? А он?

И в а н Я к о в л е в и ч. Окрысился, глазами засверкал и заявляет, да этак-то грубо, нетактично: "Ты мне не указ, захочу - так на тебя и не посмотрю, а ты идейно отсталый". Отсталый! Сам-то давно ли стал больно учен.

С улицы доносится сигнал подъехавшего автомобиля.

Ну, молчок.

М а й о р о в. Чепуха какая-то.

И в а н Я к о в л е в и ч. Как это чепуха?

М а й о р о в. Потому что муть. Дребедень. (В окно.) Теймур?

Т е й м у р (с улицы). Али! Едем?

М а й о р о в. Обождать. Мориса ищут.

Т е й м у р. Есть обождать. А маэстро с тобой?

М а й о р о в. Нет.

И в а н Я к о в л е в и ч (шепотом). Сашка! Ты брось... Что я тебе, для комедии дался?

М а й о р о в. Тш-ш... (В окно.) Теймур!

Т е й м у р. Ты что, отец?

М а й о р о в. Поди сюда. Ты чего на Клаве не женишься?

И в а н Я к о в л е в и ч. Сашка!

М а й о р о в (с ожесточением). Тш-ш! (В окно.) Ну?

Т е й м у р. Э, зачем кричишь? Скажу. Это долгий разговор.

И в а н Я к о в л е в и ч (шипит). Вот... Слыхал? Долгий!..

М а й о р о в. Да ты говори прямо - не хочешь, что ли?

Т е й м у р. Отец, не кричи, умоляю. Какой верблюд тебе сказал, что не хочу?

М а й о р о в (бросает торжествующий взгляд на Ивана Яковлевича). Что у вас там за возня? Отвечай, за чем дело стало?

За окном тихий спор, шушуканье, выделяется голос

Клавы.

К л а в а. Пусти, я сама скажу. (Ее голова показывается в окне). А за тем, что отец мешает. Потому он - шовинист. Вот. (Видит отца и застывает от ужаса.)

И в а н Я к о в л е в и ч (в гневе). Позволь! Я это слово проходил! Я его понимаю! Как же ты смеешь, малявка, отца бесчестить?

Майоров садится в кресло и хохочет всласть,

захлебываясь и дрыгая ногами. Он смеется все время,

пока сконфуженная Клава и Теймур влезают в окно.

Нет, пусть теперь она объяснит свои слова! Это обидное слово. Откуда у нее на отца такой материал, что он именно является шовинист?! В каком смысле?

Т е й м у р (горячо). В каком смысле? В том смысле, что очень стыдно на сегодняшний день допускать в сознании такой пережиток!..

И в а н Я к о в л е в и ч. Ах, оставьте.

Конечно, если я отец и не желаю глядеть на твои безобразные поступки, - это пережиток. А как девку в разгул совращать - это прелестно. Благодарю вас от всей души. Тебе, Тимка, стыдно! Ты у нас в доме как сын, на глазах наших рос. Конечно, мы институтов не кончали...

Т е й м у р. Э, какой разгул, какой институт?.. (Кричит.) Пойми - я жениться хочу!

И в а н Я к о в л е в и ч (кричит). Тимка, не ври! Хотел бы, так давно женился. Никто тебе не помеха!

Пауза.

Т е й м у р. Видишь, Клава. Говорил тебе, надо быть несколько выдержаннее.

И в а н Я к о в л е в и ч (Теймуру, сурово). А ну, иди сюда.

Т е й м у р. Зачем?

И в а н Я к о в л е в и ч. Иди. Прощать буду.

Обнимаются.

М а й о р о в. По такому случаю полагается... Эге!

Все взгляды обращены на бутылку.

М-да. С одной стороны...

Т е й м у р. Сухой закон.

М а й о р о в. Ладно. В мою голову! (Разливает вино.) Прошу.

Чокаются.

Ну, чтоб было хорошо. (Смотрит на Клаву, и его опять разбирает смех.) Небось обидно?

К л а в а. Что, дядя Саша?

М а й о р о в. Хотелось пострадать. И - не вышло. Будьте здоровы!

Пьют.

Т е й м у р (прислушался). Морис!

Распахивается дверь, и в нее вихрем влетает Марго.

Захлебываясь от рыданий, она падает на кровать Мориса

и прячет лицо в подушку. Все молча переглянулись.

М а й о р о в (шепотом). Я буду ждать Мориса. Поезжайте, я приеду на своей. (Выпроваживает всех и подходит к Марго.) Кхм! Может быть, вам воды?.. (Дотронулся до ее плеча.) Послушайте.

Марго молчит.

Вы скажите, может быть, я могу вам помочь?

М а р г о (перестала всхлипывать). Кто это? (Приподнялась, разглядывая Майорова, пытается улыбнуться.) А, это вы? (Опять разрыдалась.)

М а й о р о в. Нет, в самом деле, скажите, не могу ли я вам помочь?

М а р г о (вытерла глаза, лицо ее стало сосредоточенно мрачным.) Мне помочь нельзя.

М а й о р о в. Помочь нельзя только покойнику. С вами что-нибудь случилось?

М а р г о. А зачем я буду говорить? Я вас первый день знаю.

М а й о р о в. Ничего. Это даже лучше. Тем более завтра я уеду. А сегодня я вроде попа. Исповедую, благословляю, соединяю. Только вот еще анафему объявлять не пробовал.

М а р г о. Вы симпатичный. Все равно не поможете.

М а й о р о в. Ну-ну, выкладывайте, что там у вас?

М а р г о (с трудом). У меня муж. И... любовник... (Испуганно взглянула на Майорова.) Вам противно, да?

М а й о р о в. Мне-то что! Вам, наверно, противно.

М а р г о. Вы не подумайте, что Морис. Я его очень уважаю. (Расстроилась.) Что мне теперь делать?