Глубокая разведка
Шрифт:
А Дела с Клетой уже разносят нам чашки с темным горячим напитком, над которым поднимается ароматный пар. Напиток густой и по внешнему виду напоминает шоколад. Но пахнет он одновременно розой, гвоздикой и еще чем-то тонким, неуловимым и приятным.
Все вооружаются чашками, и под этот слегка сладковатый, терпкий напиток завязывается оживленная беседа. Женщин интересует, откуда мы пришли, где побывали? Они тактично не задают вопросов о цели нашего визита и нашего путешествия по параллельным Фазам. Наших же интересуют подробности и детали жизни биологической цивилизации. Замечаю, что беседующие постепенно разбиваются на партии.
Правда, мешает языковый барьер. Наташа с Анатолием, получившие лингвистическую
Мы с Леной решаем оставить главные вопросы для ора Гелаэна. Сейчас же мы в основном расспрашиваем женщин об их образе жизни, основных занятиях. Выясняется, что клан Кинбрус занимается в основном животноводством. Та отара, которую сопровождали Дела и Клета, составляет лишь десятую часть их овечьих стад. Кроме поставок мяса, шерсти и кожи, клан занимается выведением новых продуктивных пород. Недавно они закончили многолетнюю работу над новой породой свиней. Ор Кинбрус с двумя сыновьями как раз погнали вчера в село племенное стадо.
Со слов оры Кинбрус, я понял, что мясопродукты и кожа получаются здесь «без пролития крови». Веками развиваемая генная инженерия сделала свое дело. Овцы, свиньи и быки регулярно сбрасывают мясные наросты, вроде тех, какие я видел на овцах. Я тогда еще не понял, что это такое. А кожу животные сбрасывают в процессе линьки, как змеи.
Клан Даглин занимается разведением кроликов и птицы. Неподалеку живут земледельческие кланы. Между кланами происходит постоянный обмен продукцией. Но большую часть произведенного клан отправляет в села, в фонды общественного потребления и распределения. Там же они получают все, что им самим необходимо.
Мне хотелось бы еще и еще узнавать интересные подробности жизни и быта биологической цивилизации. Поговорить об ее энергетике, металлургии, об их социальном устройстве. Но разговором постепенно завладевает Лена. Ее больше интересуют вопросы генетики, медицины и психологии. Я, конечно, разбираюсь и в этих вопросах. Хроноагент должен знать все. Но знать и живо интересоваться — это, как говорят в Одессе, на Привозе, две большие разницы.
Потеряв нить разговора, я отвлекаюсь и наблюдаю за другими группами. У Димы и Сергея с Делой и Клетой беседа идет весьма оживленно. Наташа еле успевает переводить. Впрочем, мне кажется, что эти пары уже не нуждаются в переводчике. Глаза Дмитрия поблескивают, он подолгу задерживает свой взгляд то на ножках Делы, до самого предела выглядывающих из-под халатика и соблазнительно обтянутых сетчатыми гольфами, то на полушариях грудей Клеты, выглядывающих через низко расстегнутый ворот. А девушки действительно выглядят весьма привлекательно. Дмитрий знает, что ему предстоит этой ночью, и ему явно не терпится приступить к этой «медицинской процедуре». Сергей выглядит более сдержанным, но и у него глаза поблескивают, время от времени. Особенно когда Дела, закидывая ножку на ножку, слегка касается его носком тапочки.
Неожиданно раскрывается тайна наполненных водой сосудов. Дела встает, подходит к одному из них и что-то делает. Откуда-то звучит негромкая музыка, а в сосуде розоватая жидкость слегка туманится и словно закипает. Над сосудом даже поднимается легкий пар. Внезапно сосуд исчезает, и на столе появляются блестящий белый подиум овальной формы. На подиуме группа обнаженных мужчин и женщин исполняет замысловатый танец. Не танец даже, а сложную балетную сюиту. Изображение настолько реальное, что создается эффект полного присутствия. Танцующие фигуры можно разглядеть со всех сторон
Не успеваем мы удивиться, как Дела удивляет нас еще больше. Присмотревшись к рисунку танца и прислушавшись к музыке, она начинает двигаться в ритме танцующих на подиуме фигур. Постепенно девушка втягивается в ритм, и уже создается иллюзия, что она — одна из танцующих на столе; только увеличившаяся в размерах, соскочившая на пол и успевшая надеть желтый халатик и гольфы.
Но Дела, уже полностью попавшая под власть музыки и втянувшаяся в танец, захваченная его ритмом и каким-то неведомым нам смыслом, устраняет одно из несоответствий. Плавными движениями, в такт музыке, она развязывает поясок халатика, и желтая атласная ткань скользит по ее плечам и при очередном па отлетает в сторону. Девушка танцует перед нами в одних лишь тапочках и сетчатых гольфах. Во время одного из движений она освобождается и от тапочек. Теперь она почти не отличается от танцующих на столе. Ажурные гольфы — не в счет.
Я откровенно любуюсь совершенством форм тела девушки и ее грациозными движениями. Ловлю себя на том, что во мне появляется желание тоже раздеться и присоединиться к этому танцу. Останавливает меня только одно. Я просто не смогу танцевать такой сложный танец и совершать такие отточенные движения. Мое появление разрушит гармонию. Окинув взглядом присутствующих, замечаю, что почти все из нашей команды, включая и Вира, испытывают примерно то же, что и я. Особенно выделяется Дмитрий. Он прямо-таки ерзает в кресле. Если бы не рука Наташи, которая твердо лежит у него на плече, он бы уже вскочил, сбросил одежду и присоединился бы к Деле. Я усмехаюсь: это было бы то зрелище.
А вот местные женщины смотрят на Делу по-другому. Они оценивают ее движения с иной точки зрения. Я бы сказал: профессионально. Только такая мысль приходит в мою голову, как оре Даглин встает со своего места и подходит к Деле. Пока она идет эти несколько метров, ее походка меняется, и она как бы входит в ритм танца. Она занимает позицию рядом с Делой и повторяет ее движения один к одному. Сразу становится ясно, что оре Даглин более искушена в этом деле. Ее движения более пластичны и грациозны. И это несмотря на то, что Дела танцует нагая, и ее движениям ничто не мешает, а Даглин демонстрирует свое искусство в облегающем платье и сапожках.
Впрочем, как выясняется, это была не демонстрация, а урок. Внимательно посмотрев на оре Даглин, Дела несколько изменяет характер движений. Даглин оценивает результат, удовлетворенно кивает и возвращается на место. Но Дела недолго остается одна. Клета сбрасывает халатик и туфельки и присоединяется к сестре. Теперь они танцуют вдвоем. Характерные движения обнаженных девичьих тел, движения фигур на столе и своеобразная музыка делают свое дело. У меня создается такой настрой, что я готов сию же секунду переспать со всеми присутствующими здесь женщинами. Можно и со всеми одновременно. С опаской поглядываю на Петра, Дмитрия и Сергея. Не дай Время, они сейчас сорвутся. Впрочем, я замечаю, что Лена с Наташей тоже разрумянились, и глаза у них поблескивают.
То, что нам демонстрируют девушки, ни в коей мере не напоминает пресловутый стриптиз. Это на несколько порядков выше. Ни одна профессиональная стриптизерша не сумеет подать себя так ярко и выразительно, как Дела и Клета. Впрочем, девушки отнюдь не «подают» нам себя. Этот танец для них — такое же естественное действие, как для наших людей механическое отбивание такта понравившейся, захватывающей мелодии. Они совершенно не заботятся о том, чтобы произвести на нас какое-то впечатление, тем более эротическое. Для них это что-то вроде гимнастики, оздоровительного комплекса, необходимого в их возрасте. Недаром оре Даглин только поправила Делу, указала ей, как верно выполнять некоторые движения, и сразу вернулась на свое место.