Глубокие раны
Шрифт:
— Почему тогда он нам солгал?
— Солгал? В чем?
Пия рассказала о полицейской проверке, которой Новак был подвергнут в ночь с 30 апреля на 1 мая. Кристина попыталась избежать ее взгляда.
— Вы не должны устраивать здесь театр, — сказала Пия. — Постоянно случается, что у мужа сплошные тайны от своей жены.
Кристина покраснела, но заставила себя успокоиться.
— У моего мужа нет тайн от меня, — сказала она резко. — Об этой истории с полицейской проверкой он мне рассказывал.
Пия сделала вид, что делает записи, так как знала, что это вселит
— Где вы были в ночь с 30 апреля на 1 мая?
— На празднике «Танцуй в май», на спортивном поле. Мой муж в тот вечер был занят и пришел на праздник позже.
— Когда он приехал туда? До или после полицейской проверки? — Пия невинно улыбнулась. Она не упомянула время проведения проверки.
— Я… я его не видела. Но мой свекор и пара друзей мужа сказали мне, что он там был.
— Он был на празднике и не встретился с вами? — переспросила Пия. — Это странно.
Она заметила, что ударила по больному. На какое-то время воцарилась полная тишина. Кирххоф ждала.
— Это не то, что вы думаете. — Кристина наклонилась чуть вперед. — Я знаю, что мой муж не очень любит общаться с людьми из спортивного общества, поэтому не настаивала, чтобы он приходил на праздник. Он заехал туда ненадолго, пообщался с отцом и поехал домой.
— Ваш муж был задержан той ночью полицией в 23:45. Где он был после этого?
— Дома, я думаю. Я вернулась только в шесть часов утра после уборки спортивного поля, и он уже делал пробежку. Как и каждое утро.
— Вот как. Хорошо. — Пия начала рыться в документах на своем письменном столе, ничего при этом не говоря.
Кристина Новак стала заметно нервничать. Ее взгляд бегал с места на место, над верхней губой выступили капельки пота. Наконец она не выдержала.
— Почему вы постоянно спрашиваете про эту ночь? Какое это имеет отношение к нападению на моего мужа?
— Вам говорит что-то имя Кальтензее? — осведомилась Пия вместо ответа.
— Да. Конечно. — Кристина неуверенно кивнула. — Почему вы интересуетесь?
— Вера Кальтензее задолжала вашему мужу крупную сумму денег. Кроме того, она заявила на него в связи с причинением ей телесных повреждений по неосторожности. Мы обнаружили в офисе вашего мужа повестку в полицию.
Кристина кусала нижнюю губу. Очевидно, было что-то, о чем она ничего не знала. С этого момента женщина отвечала молчанием на каждый из заданных Пией вопросов.
— Фрау Новак, прошу вас. Я пытаюсь найти причину нападения.
Она подняла голову и пристально посмотрела на Пию. Ее пальцы так сжали ручку сумки, что побелели костяшки пальцев. Некоторое время было тихо.
— Да, у моего мужа естьтайны от меня! — наконец воскликнула Кристина. — Я не знаю, почему, но с тех пор, как Маркус побывал в позапрошлом году в Польше и познакомился с профессором Кальтензее, он совершенно изменился.
— Он был в Польше? Зачем?
Кристина сначала помолчала, но потом слова стали вырываться из нее, как лава из вулкана.
— Он уже целую вечность не ездил со мной и детьми в отпуск, так как у него якобы нет времени. Но он может на десять
— Почему?
— Семейство Кальтензее виновно в том, что мой свекор тогда обанкротился, — объяснила Кристина удивленной Пие. — Он построил для их фирмы новую секцию здания в Хофхайме, а те обвинили его в том, что строительство было выполнено некачественно. Было множество экспертных заключений, дело дошло до суда и затянулось на несколько лет. Мой свекор буквально потерял рассудок — все же речь шла о семи миллионах евро. Когда спустя шесть лет было заключено мировое соглашение, фирму уже нельзя было спасти.
— Это интересно. И почему тогда ваш муж опять взялся за работу для семейства Кальтензее? — спросила Пия.
Кристина пожала плечами.
— Этого никто из нас не понял, — сказала она с горечью в голосе. — Мой свекор постоянно предостерегал Маркуса. А сейчас все повторяется: денег нет, а вместо этого процессы и экспертиза за экспертизой… — Кристина замолчала и глубоко вздохнула. — Мой муж находится в настоящей зависимости от этого Кальтензее. Меня он вообще больше не воспринимает. Он даже не обращает на меня внимания, когда я раздеваюсь!
Пия из собственного опыта могла понять, каково этой женщине, но она не хотела слышать детали о супружеских проблемах семьи Новак.
— Я встретила сегодня профессора Кальтензее в больнице. Он шел к вашему мужу и казался очень озабоченным, — сказала она с намерением еще больше расшевелить Кристину. — Якобы он не знал, что его мать задолжала вашему мужу деньги. Почему ваш муж не рассказал ему об этом, если он с ним в дружеских отношениях?
— В дружеских отношениях? Я бы определенно не назвала это так! Кальтензее использует моего мужа, но Маркус этого просто не понимает, — горячо ответила фрау Новак. — Все у него связано только с этим заказом во Франкфурте! При этом все это — чистое безумие! Он не справится, только надорвется. Как он может осилить такой заказ, имея лишь пару сотрудников? Реконструкция старого города — подумаешь! Этот Кальтензее внушил ему эту глупую мысль! Если что-то не удастся, будет потеряно все!
Горечь и чувство разочарования звучали в этих словах. Была ли то ревность к дружбе между ее мужем и профессором Кальтензее? Опасалась ли Кристина возможного банкротства? Или это был страх женщины, которая чувствовала, что ее маленький, кажущийся святым мир пошел под откос и она потеряла контроль над ним? Пия уперлась подбородком на руку и задумчиво посмотрела на женщину.
— Чувствую, вы мне не поможете, — констатировала она. — И я спрашиваю себя — почему? Действительно ли вы так мало знаете о своем муже? Или вам безразлично, что с ним случилось?