Глубже океана
Шрифт:
Пора и мне браться за дело.
Я вбила номер, написанный на моей руке, и нажала «Вызов». Через несколько долгих гудков послышался хриплый голос художника.
– Да?
– Добрый день. Это Лиам? Мы с вами вчера общались по поводу оформления офиса, – как можно деловитее поприветствовала парня.
– М-м, да, помню, – послышался выдох. – Так меня разбудило Сияние.
(Прим. автора: имя Саншайн пишется на английском как «Sunshine». Лиам использует здесь слово «Shine», что переводится как «Сияние»).
По телу пробежали мурашки от этого
– Уже около двух часов дня. Пора бы и проснуться, – отрезала я, но затем продолжила уже более спокойно. – Я подумала над вашим предложением и хочу сообщить, что согласна, если вы готовы приступить к работе уже завтра.
– Прекрасно. Хм-м… – послышалось на том конце трубки. Ну что ещё? – Как насчёт аванса?
– Что нужно? – спросила я, теряя всякое терпение.
– Просто прийти и посидеть, – в голосе парня послышалась усмешка. – Буду ждать сегодня. Адрес, думаю, помните.
Телефонный звонок прервался. Я продолжала сверлить телефон взглядом, пока экран не погас.
Надеюсь, ты не соврал, что стоишь того.
Спустя час я стояла перед входом в уже знакомую студию. Сомневаюсь, что в этот раз повезёт, и дверь снова откроет старушка, поэтому принялась за поиски дверного звонка. Которого попросту не было.
Я постучала в дверь. Тишина. Дернув за ручку, обнаружилось, что входная дверь открыта. Прекрасно. Кем бы ни была та старушка, но, думаю, она говорила довольно пророческие вещи. С такой беспечностью, этого художника с большой вероятностью скоро ограбят.
– Здравствуйте, – я вошла в здание, которое, по его обыкновению, было погружено в сигаретный дым. – Есть кто? – взяв на себя смелость, прошла дальше.
И тут откуда ни возьмись на меня с лаем прыгнуло белое облачко, вызывая испуганный крик.
Хорошо, беру свои слова обратно. С такой охраной его никто не ограбит.
– Гэндальф! – художник в клетчатой рубашке и рваных джинсах сбежал по железной лестнице, ведущей на второй этаж студии. – Место.
Собака послушно слезла с меня, оставляя на щеке мокрую полосу от языка, и побежала к своему хозяину.
– Я смотрю, вы уже поладили, – усмехаясь и почесывая собаку за ухом, сказал парень.
Я стояла с широко распахнутыми глазами, пытаясь отойти от шока после такого неожиданного нападения.
– Несомненно, – ответ вышел более резким, чем ожидалось. Ну а как иначе, когда на твоём лице слюна, которая, вероятно, смазала весь макияж, а белая блузка в следах от собачьих лап.
Лиам подошёл ближе, держа в руках бумажное полотенце и невинно хлопая глазами.
– Позволишь?
– С каких это пор мы перешли на «ты»? – начала возмущаться я, но осеклась, когда он, внимательно разглядывая моё лицо, начал мягко касаться щеки бумажным полотенцем.
От такого простого поступка моё дыхание сбилось, заставляя приоткрыть губы, накрашенные ярко-красной помадой, чтобы хоть как-то помочь воздуху циркулировать в лёгких. Это действие
Чувствуя, что воздух вокруг становится более тяжёлым от напряжения, скользящим, между нами, я отодвинулась от парня, покидая приятный плен его рук.
– Спасибо. Я бы, и сама справилась.
– Несомненно, – усмехнулся он, возвращая мою же фразу. – Проходи. Можешь чувствовать себя, как дома, если сможешь, – он уселся за мольберт, доставая сигарету из пачки.
– Может быть, давайте начнём? – не терпелось поскорее покинуть это место, потому как здесь я чувствовала себя абсолютно не в своей стихии, не имея возможности ничего контролировать.
Он задумчиво посмотрел на меня, убирая сигарету обратно.
– Как скажешь. Вон туда, – он указал на стул, стоящий напротив него.
– Мне нужно сесть как-то определённо? – спросила, усаживаясь на свое рабочее место.
– Нет. Так идеально, – парень прикрепил к мольберту лист и практически скрылся за ним, предоставляя обзору только растрепанные волосы, которые казались довольно мягкими, и голубые глаза, взгляд которых периодически падал на меня, а затем прятался за длинными ресницами.
– Как много лишнего, – пробубнил парень себе под нос.
– Что простите?
– Я о твоём лице, – он ткнул карандашом, указывая в моем направлении. – Столько лишнего. Весь этот макияж, поддельные эмоции. Как тебя рисовать, если ты постоянно прячешься за масками?
Из меня вырвался недоумевающий выдох. Что он себе позволяет?
– Да, вот так! – его лицо озарилось, и он схватил чистый лист бумаги, что-то быстро чиркая.
– Вы, парни, хоть что-то бы понимали в моде и макияже, – проговорила я, недовольно поджимая алые губы.
– О, мы понимаем, – знающим тоном ответил Лиам. – Я бы хоть сейчас расцеловал каждую веснушку на твоём лице, которую ты спрятала под всем этим слоем тоналки. В этом плане сегодня повезло Гэндальфу. Да, дружище? – он посмотрел на пса, лежащего у его ног, получая от того в ответ одобрительный лай.
Я с сомнением посмотрела на художника, чувствуя себя ещё более уязвимой из-за того, что моя броня, будь то сдержанность или макияж, трещала по швам рядом с ним.
– Здесь так много работ. Почему вы их не продаёте? Неужели нет покупателей? – осматривая комнату, решила сменить тему, уходя от неловкости, которая волнами накатывала на мой разум.
– А зачем? – не отрываясь от своего занятия, подал голос художник.
– Серьёзно? Что за вопрос? Конечно же, чтобы хоть как-то на этом зарабатывать, – поразилась я беспечности парня.
– Хм-м. Искусство прежде всего должно быть искусством. Деньги – это второстепенное. К тому же, у меня периодически бывают толстосумы, вроде того, что вчера был с тобой. Того, что они заплатят за заказ, вполне хватает на жизнь и материалы, – было легко уловить смену его настроения, лишь глядя на холод, что появился в двух океанах его глаз, абсолютно замораживая его.