Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка(Романы)
Шрифт:
Солдатик растянул мехи аккордеона и хриплым голосом затянул новую песню:
— В углу мешок качается, цимм-ай, руули-ралла.
Разиня Эльмар заткнул музыканту глотку, сунув ему в рот горлышко бутылки с самогоном.
От беззвучного смеха лицо у Леа Молларт пошло пятнами.
Бык, мотая головой, шел вдоль кустов черной смородины, впереди был перекресток, и Йоссь, с трудом сохраняя в телеге равновесие, стал протискиваться вперед. На одном из ухабов Йоссь, ища опоры, схватил Эльмара за нос. Злобно огрызнувшись, Эльмар ударил приятеля в живот. Йоссь подался вперед и торсом ткнулся в бычий зад. Но поскольку он все
Бык взревел, его беспокоил груз на спине, и он делал резкие прыжки, чтобы стряхнуть с себя Йосся.
Йоссь лежал животом на спине у быка и орал:
— Карла, держи быка!
Леа Молларт испуганно визжала.
Щупленький Карла повис у быка на рогах и болтал ногами.
Леа Молларт продолжала в страхе вопить даже после того, как Мадис остановился и Йоссь слез с него.
В утренней тишине далеко вокруг разносилась ругань хозяина Рихвы. Он отпихнул Карлу, взял Мадиса за ярмо и вывел на большую дорогу. Затем «лесные братья» снова залезли в телегу, и солдатик стал перебирать клавиши в поисках новой мелодии.
Но едва сделав несколько шагов, бык остановился. Он повернул голову, зафыркал и замахал хвостом.
Кнут Йосся снова описал в воздухе широкий круг, но бык стоял с безучастным видом и не трогался с места. Он опять обернулся и угрожающе запыхтел.
Люди, стоявшие в воротах и с любопытством наблюдавшие за поведением быка, подвинулись вперед, чтобы лучше видеть. Детвора, бежавшая до этого за телегою, рассеялась. Мальчишки нырнули в кусты черной смородины.
— Это точь-в-точь как с нашей кирхой… — произнесла сильная половина унылой пары.
— Что там у них стряслось? — недоумевала Армильда.
Лицо унылого мужчины расплылось в широкой улыбке. В эту минуту его интересовала только собственная история, которую он собирался поведать.
— Когда-то мимо нас проезжала Екатерина, — начал он и подмигнул Армильде, — и увидела она, что кирха наша куда как плоха. Женщина она была добрая и потому тут же дала штоф золота на постройку нового храма божьего. Ну, Екатерина поехала дальше, а пастор и помещик повздорили. Один хотел, чтобы кирха была поближе к имению, другой требовал, чтобы святую обитель воздвигли в центре поселка. В конце концов какой-то умный мужик посоветовал, дескать, чего это вы, господа, попусту спорите — запряжем быка в телегу, нагрузим воз камнями и пусть себе шагает. Там, где бык остановится, там и быть кирхе. Наложили полный воз камней, и бык попер. Это был огромный и сильный бык, в наше время таких уже не водится, так вот он до тех пор шел, пока на пути ему не попался пруд. После народ смеялся, дескать, бык оказался куда умнее и пастора и помещика, понял, что святая обитель только выиграет в красоте, ежели будет смотреться в пруд.
— Ты что болтаешь? — замахала руками жена. — Может, русские уже здесь, с чего это все пялят глаза на мост?
— Господи, а что, если правда? — подходя к ним, пробормотала Минна и сложила руки на груди.
Даже Молларт покинул свое место у лестницы и подошел к воротам.
— Одного седла не хватило, — шепнул он Бените.
Хотя волнение, охватившее всех, передалось и Бените, она не могла не улыбнуться.
Спрыгнув с телеги, Йоссь завернул быка к дому. Дорога была узкая, и одно колесо застряло на обочине канавы. Заморыш Карла
Дети, шнырявшие меж кустов и лип, тоже смотрели на мост, но по их виду нельзя было понять, кто едет оттуда.
Рига ограничивала поле зрения людей, толпившихся в воротах, а выйти поглядеть на большую дорогу у них не хватало смелости — сомнения и страх пригвоздили людей к месту. Армильда только тихо охала и причитала:
— Какая нелегкая понесла этого Яануса! Только и делает, что чешет вокруг! Что и говорить — цыганская кровь.
Эльмар, Карла и Йоссь вытащили телегу из канавы на дорогу. Остальная публика продолжала сидеть в телеге и галдеть. Йоссь, понукая Мадиса, заставлял его шагать к дому, но бык задрал голову и фыркал. Он и на этот раз игнорировал приказы царя природы.
Люди в воротах прислушались. Грохота военных машин не было слышно. Кто бы это мог быть?
Из-за риги показалось стадо.
Черно-белые коровы потянулись вдоль дороги к липам. Серый угол риги, деливший надвое поле зрения толпившихся во дворе людей, казался гигантскими воротами, откуда выходило огромное стадо.
Бык Мадис, врезавшийся вместе с телегой в стадо, разделил его на две части. Одни остались на краю поля, другие побрели через дорогу на луг. Веселые гуляки, проклиная злую судьбу, сгрудились около лип. Они стояли с покорным и безучастным видом, словно готовились бесславно погибнуть, став жертвой коровьих зубов, если б только этих животных интересовало человечье мясо.
— Гляди, — с радостным удивлением воскликнула Армильда.
Мощный бык окончательно смешал коровье стадо. Несколько коров свернули на дорогу и поплелись к риге.
Кулливайнуская Меэта, процеживавшая у колодца молоко, держа в руке подойник, подошла к воротам и озабоченно сказала:
— Коровы, видать, недоены, так и прут сюда.
Сквозь сгрудившееся мычащее стадо протолкались два немецких солдата с ружьями на спине.
— Господи, господи! — воскликнула Минна и закрыла глаза руками.
Однако она напрасно тревожилась за сына. Йоссь, стоявший вместе со всеми у лип, во весь рот зевнул и, махнув рукой, заковылял к дому. Молларт, побежавший навстречу немцам, столкнулся с Йоссем у риги.
— Принесите винтовку! — крикнул ему Молларт. — Прогоним немцев!
Йоссь снова зевнул, однако прибавил шагу.
Коровы мычали, бык Мадис, врезавшийся вместе с телегой в их стадо, ревел. Стоя под липами, немцы размахивали руками и что-то кричали людям, норовившим спрятаться друг другу за спину. Но вот, набравшись смелости, вперед вышел солдатик и стал потрясать своим пистолетом перед носом у немцев. Немцы во всю глотку выкрикивали какие-то приказы, направив стволы автоматов на разгулявшуюся компанию. Они целились твердой рукой в упор, не выпуская из глаз растерянных людей. Пистолет был лишь ничтожным придатком к размахивающей руке подвыпившего солдатика — дуло глядело то в лес, то в небо, то в сторону сгрудившихся коров.