Глухой
Шрифт:
— Зачем он приходит на бой?
— Затем, что он готов сделать свое следующее инвестирование. Когда-то он говорил мне, что у него глаз наметан на поиск талантов. Талант на только дает результат, но и приносит прибыль, а ты, Келлар, ходячая коробка с деньгами. Потерять тебя ради высшей лиги не так уж страшно. Быть местом, где большой парень вроде тебя дрался до того, как попасть в высшую лигу? В этот бар толпа польется больше, чем уже льется. А охота Джейкоба за тобой? Ну, давай скажем, что эти галстуки не из
Я не в силах сказать ни слова.
Ну, а что мне сказать? Один из самых известных рекрутеров приедет, чтобы посмотреть на меня. Меня. Он приедет, чтобы посмотреть на Логана «Неразрушимого» Келлара. Паренька, который ступил на ринг только, чтобы не закончить в тюрьме. Паренька, который всю свою жизнь бежит от возможности иметь что-то постоянное. Паренька, который может получить свой золотой билет. Если я получу его… как сказать этому «нет»? Кто вообще сказал бы «нет»? Вы можете поверить в это дерьмо?
— Не разочаруй меня, Келлар, — Фрэнк выбрасывает вперед указательный палец.
Инстинктивно, я указываю своим на него.
Я приношу этому ублюдку столько денег, что он должен целовать мою мошонку.
— Именно об этом и подумал, — он давится смешком. — Подумай об этом, и подготовься соответствующе.
Неуверенный, воодушевление или нервозность перекачиваются по моим венам, я сую руки в карманы шорт, и все равно чувствую тревогу. Мне нужно к Макс. Нужно поговорить с ней об этом.
Вы можете представить выражение на ее лице? Ее восторг? Она всегда такая красивая, когда улыбается, особенно, когда речь идет о моей карьере и обо мне. Бл*дь, я сейчас улыбаюсь, как дебил.
— А я когда-нибудь выхожу на ринг неподготовленным?
Фрэнк опускает голову, будто чувствует стыд за то, что предположил такое.
Нахер его, он должен чувствовать стыд. Я сто процентов своего свободного времени провожу на сраном ринге.
— Так я и думал, — я поворачиваюсь и собираюсь уйти.
— Увидимся в «Ночь Боя», Неразрушимый.
Я даже больше не дышу в сторону Фрэнка, когда продолжаю идти по коридору к маленькому кабинету, в котором, знаю, Макс практически живет. Большую часть своего времени они работает с тем ослом Тони.
О, что такое? Тот парень — настоящий червяк. Я бы, смеха ради, двинул ему в челюсть. Пусть знает свое место в ее жизни, которое — для протокола — здесь. И только здесь. Вы скажете ему об этом, или мне самому это сделать? Хотя, если это сделаете вы, он хотя бы еще будет дышать после этого.
Открывая дверь кабинета,
Что я могу сказать? Я освещаю комнату.
— Могу чем-то помочь?
— Где Макс?
Тони засовывает карандаш за ухо.
Это должно сделать его круче? Потому что это делает его похожим на старшеклассника.
— Не здесь.
— Да ты просто кэп.
— Тогда почему спрашиваешь? — его обратный вопрос заставляет меня заскрипеть зубами, пока я сую руки в задние карманы.
Он, и правда, мне не нравится. Я уже упоминал это?
— Ты знаешь, где она?
Хитрая улыбка крадется по его лицу.
Давай. Один гребаный удар. Это все, о чем я прошу.
— Знаю.
Я не в настроении играть в его игру, поэтому грубо рычу и спрашиваю:
— Где?
— Не здесь.
Кулаки снова сжимаются в карманах.
Видите? Он нарывается на нокаут.
— Ладно, — я медленно киваю, расслабляя кулак. — Я найду ее. Но хочешь небольшой дружеский совет? — Тони поднимает голову и ждет моего продолжения. — Если дело не связано с работой, держись нахер подальше от Макс.
Нормальный человек понял бы, что пора нахрен закрыть свой рот и отвалить. Вместо этого эта тупая задница широко лыбится.
— И в чем здесь дружественность?
— В том, что я не врезал тебе в морду кулаком.
Это факт.
Он кивает, но ухмылка, которая должна быть стерта с его лица, все еще там.
— И почему я должен держаться подальше от нее?
— Потому что.
— Исчерпывающий аргумент.
Мой кулак снова сжимается. Ярость, которую я сохраняю для зала, шипит от желания выйти наружу. Резко выдыхая, я произношу:
— Потому что она — моя.
Вот. Я сказал это. Я заклеймил ее. Она — моя.
— А это так? — Тони откидывается в своем кресле. Карандаш, который торчал за ухом, теперь в его руках. Он постукивает по нему пальцем.
Выпрямляясь, я произношу.
— Да. Она — моя девочка. Так что отвали нахрен.
— Твоя девочка? — в его голосе прорывается намек на хихиканье.
К черту все. Я собираюсь выбить из него дерьмо. Даже не думайте останавливать меня.