Глухой
Шрифт:
С победной улыбкой на лице, Эрин надевает очки обратно, когда машина перед нами прибавляет газу.
Помимо того, чтобы присоединиться к моему списку раздражителей, что еще она выиграла? Вообще-то, это путешествие в продуктовый магазин — просто идеальное. Оно даст мне время, чтобы подобрать каждое слово, которое я собираюсь выплеснуть Логану в лицо, когда увижу его в следующий раз. И вам лучше поверить, что я выскажу ему все до последнего. Вы думаете, Эрин страшна в ярости?
* * *
Несколько часов спустя Эрин приплясывает на кухне под музыку сальсы, пока сворачивает тортильи и энчилада. До выпуска остались считанные дни, и ее стресс выставлен напоказ перед нами на кухне. Две ночи назад это была лазанья, сделанная ни с того ни с сего. Вчера было что-то, что она увидела на канале Food Network, и в чем было три вида орехов.
Я не съела больше пары кусочков. Вся эта хрень с Логаном бесспорно действует мне на нервы.
Слава Богу, энчилада можно есть, и я точно знаю, что буду наслаждаться ими. Если заставлю себя поесть.
Звук открывающейся входной двери заставляет меня подпрыгнуть на стуле, расположенном возле края островка на кухне. Напряжение усиливается в каждой мышце, когда я пытаюсь напомнить себе, что мне нужен кислород, чтобы оставаться в сознании и выиграть этот бой.
И да. Я серьезно имею в виду бой. Не спор. Не разговор. А полноценный боксерский бой голыми руками. Очень красноречиво.
— Как хочешь, Келлар, — произносит Люк, заворачивая за угол и направляясь прямиком на кухню, чтобы поприветствовать свою сестру.
Лицо Логана озаряется при виде меня.
Черт его подери! Пожалуйста, напомните мне оставаться сильной!
— Максимус… — это имя и его тон тут же провоцируют во мне изменение.
Я закрываю глаза и фокусируюсь. Нам нужен этот бой.
Распахивая глаза, я трясу головой.
— Пошел на хер, Логан Келлар.
Ладно, не лучшее начало.
— Ого, с приветствиями в этом доме явно что-то пошло не так, — отвечает он, опираясь задницей на диван и сохраняя дистанцию.
— Что происходит? — пытается прошептать Люк.
— Военная территория. Я бы на твоем месте осталась на кухне, что удвоит твои шансы быть Швейцарией вместе со мной, — информирует его Эрин.
Логан поглаживает подбородок,
— Ты злишься на меня?
— Мне танцевать ирландскую джигу от восторга, когда я вижу тебя после твоей вчерашней выходки а-ля «подрочил и забыл»?
Голос Люка прерывает меня.
— Она правда только что сказала «подрочил и забыл»?
Эрин
— Думаю, сказала.
Логан откашливается.
— Я не хочу делать это сейчас.
— А мне похер!
Его глаза расширяются, когда он смотрит на меня, и выпрямляется.
— Уотсон.
— Нет. — Судя по пронзительности взгляда его синих глаз, это не то, что он ожидал услышать. — Ни единого сраного шанса, Логан. Не в этот раз. — Я скольжу со стула, но не подхожу ближе. — В этот раз ты будешь говорить.
Он сглатывает и смотрит на наших друзей на кухне, прежде чем продолжить:
— Мы можем сделать это наедине?
— Нет.
— А почему, бл*дь, нет?
— Потому что тогда нам нечего будет смотреть! — выкрикивает Эрин, медленно нарезая овощи.
— Я почти уверен, что Швейцария нейтральна и молчит, сестренка, — Люк обнимает ее, и она пожимает плечами.
— Потому что если мы сделаем это наедине, это приведет к тому, что я сдамся под взглядом твоих щенячьих глазок, или продолжу позволять тебе парить мне мозги этой чушью!
— Какой чушью?
— Чушью а-ля «я-хочу-тебя-лишь-только-когда-кто-то-хочет-тебя».
Логан закрывает рот.
И вот теперь он загнан в угол.
Он пожимает плечами.
Чувствуя все больше злости с каждым вздохом, я двигаюсь вперед.
— Не пожимай, бл*дь, плечами. Скажи мне правду, Логан! К чему был вчерашний номер? — Когда он не отвечает, я снова поднимаю тему. — К чему? Был? Вчерашний? Номер?!
Он нервно почесывает затылок
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что ты толкнул меня к комоду, потому что был заинтересован? Потому что хотел похлопать по чьей-то попке? Или потому что не хотел, чтобы это сделал Тони?
Ладно. Нет. Это не было моим самым лучшим вербальным предложением, но знаете что? Сейчас не время вдаваться в тонкости выбора правильных слов. Честно? Все, что я спланировала, вроде как, пошло под откос.
Когда он не отвечает сразу, я чувствую, как мой слабый фильтр цензурной лексики дает трещину.
— Ты! Гребаный! Отморозок!
— Макс…
— Это все было с самого начала, да? Каждый раз, когда ты приползал ко мне, был не потому, что ты был во мне заинтересован, и не потому, что у тебя были ко мне чувства! Все потому, что у тебя какой-то больной, извращенный детский образ мышления, где ты не делишься своими игрушками!
Его глаза поникают вниз, и он не отводит взгляда от пола.
— Ты не игрушка.
— Очевидно, я она и есть! — мой голос эхом разносится по дому, и я понимаю, что все молчат, как и должны. — Я не больше, чем просто тупая игрушка, с которой ты играешь, а другие мальчики в песочнице — не могут.