Глупая Окся. Эскиз
Шрифт:
Вы бы хоть работника прихватили, — советовали жалостные бабы-соседки. — Измывается девка на вашем золоте.
— Работник, — удивлялся Тарас. — А Вахрушка на что? Слава богу, свой работник в дому. Да я и сам, ежели касаемо што, так могу вполне соответствовать… Сам в забой пойду.
— Так и пошел! — корили
К весне Тарас стал замечать, что жила «изубожилась». Кварц все самый форменный, а золота прежнего не стало. Конечно, виновата глупая Окся, которая непременно упустила настоящую линию и работает в дудке черт знает как. Тарас даже решился сам спуститься и прополз по узкой норе до того места где, лежа на животе, работала Окся.
— Куда ты, дура, золото наше девала? — ругался Тарас, толкая Оксю кайлом в бок. — Понадейся на чужую работу.
— Девятая сажень, тятенька, подходит.
— Молчи, дура. Не твоего ума дело.
Золота стало попадать все меньше, а потом Вахрушка совсем замотался: пирует в кабаке и на работу нейдет. Пришлось Тарасу самому стать к вороту и «выхаживать» деревянную бадью с землей. Работа хоть и не тяжелая, но после целого года безделья она казалась Тарасу очень горькой. Хорошо еще, что Пятачок научил: половину золота сдавай в контору, а другую половину скупщикам — вот опять и будет та же цена. Не хотелось Тарасу вожжаться со скупщиками, но делать нечего. Старуха Акулина, и та ворчит, что денег стали мало приносить домой.
Ввиду таких стесненных обстоятельств Тарас решился поставить хоть новую избу, а то и в самом деле безо всего останешься. Сказано — сделано. Ворота уже есть. Заказал Тарас бревен мужикам, а сам принялся разворачивать свою избушку. Окся по-прежнему работала в забое, а у ворота стояла жена Вахрушки.
— Ты это што лодырничаешь? — обругался Тарас.
— Да чего мне делать-то, коли Окси нет…
— Как нет?
— Да так… Видно, домой пошла, а я вот и сижу одна.
— Врешь что-нибудь…
Наклонившись к дудке, Тарас крикнул:— Окся, куда ты запропастилась?.. Эй, Окся…
Ответа не последовало.
— Спит, видно, подлая… — решил Тарас. — На этих баб только надейся!
Он спустился в дудку, чтобы отлупить Оксю на все корки, но там никого не было, дудка стояла пустая.
— Ну и дура же! — удивлялся Тарас, вылезая на свет божий.
Окси и след простыл, точно она в воду канула. Пока Тарас ее разыскивал, какой-то штегерь успел донести, что дудка уже на девятой сажени и пора ставить компанейские работы. Таким образом Тарас разом лишился всего: ни дудки, ни Окси, ни избушки. Оставался один кабак Пятачка.
— Куда Оксю-то дели, анафемы? — приставал целовальник, не отпускавший теперь в долг ни на грош.
— Отстань…
Но раз Пятачок расщедрился и сам предложил Тарасу стаканчик, — счет шел под новые ворота.
— Поздравить тебя надо, Тарас, — ухмылялся Пятачок.
— С чем это?
— Окся-то закон приняла…
— Н-но-о?..
— Верно тебе говорю… В Карягиной и свадьба была. Форменное приданое себе справила да еще деньгами рублев сорок принесла. Этак-то хошь кто женится… Я бы женился, кабы знал.
— А где она деньги-то взяла, дура?
— А в ноздре, говорит, все из дудки носила… ну, и натаскала. Вот тебе и глупая Окся!..