Глупцы и герои.Путь славы и скорби
Шрифт:
– А чем вы сейчас заняты?
– Изучаю характер повреждения раненых. Всех я один точно не смогу даже попробовать спасти, и чтоб продлить работу холодильных установок я хочу отключить часть камер с самыми безнадежными ранеными.
– Отключить?!
– встрепенулся Джон.
– Но они же сразу погибнут. Вы убьете их!
– Именно так. Зато у меня будет больше времени спасти остальных.
– Но мы должны дать шанс каждому...
– Сынок, - перебил его Лоббитс.
– Тебя одного я оперировал несколько недель только чтоб спасти жизнь...
– Вы не один, я вам помогу. Мы справимся - давайте хоть попытаемся... пожалуйста, профессор.
– Хорошо, - сдался Лоббитс.
– Давай попробуем на одном человеке, увидим сколько это займет времени и тогда решим.
– Давайте, - тут же с готовностью подтвердил Джон и попытался быстро встать, но чуть не упал от навалившейся усталости.
– Тогда иди еще отдохни, я запускаю процесс разморозки у самого стабильного пациента. Часов через двадцать он будет готов. Иди поспи это время, тогда ты мне хотя бы не будешь мешать.
Джон послушно развернулся и побрел в свою каюту, где моментально уснул и проснулся только через несколько часов от грубых толчков профессора.
– Вставай, некогда спать. Жду тебя в операционной, я начинаю.
Когда удалось все же разомкнуть глаза, профессор уже ушел. Просыпаться оказалось очень тяжело, зато поднявшись Джон понял, что силы почти восстановились. Быстро одевшись, он пошел в операционную, где его наставник уже разрезал первого пациента.
На операционном столе лежал мужчина лет тридцати пяти. Все тело его было бледным, а глаза закрыты. В области живота профессор сделал большой разрез и сейчас ковырялся во внутренностях.
– Я уже извлек осколок, - сказал он Джону.
– Тут повреждены некоторые органы. Если бы у нас была нормальная операционная с запасом крови и всем остальным, я бы смог восстановить его и без виктория. Но у нас ничего нет, так что вживляем материал.
Джон подошел ближе и увидел, как профессор подносит тоненькие, толщиной с волос, стержни виктория к органам пациента и тот начинает заполнять их поврежденные части собой. Сначала было ничего не понятно, но потом Джон увидел закономерность и почувствовал викторий - как тот стремится самостоятельно встать в нужные места головоломки. Он делал это с филигранной точностью, но очень медленно.
– Почему так медленно?
– спросил Джон профессора.
– В смысле?
– не понял тот.
– Ну, викторий - он очень медленно замещает повреждения. Как будто... как будто его заморозили...
– Интересное замечание, - Лоббитс даже оторвался от процесса.
– Возможно потому, что мы работаем с замороженными телами и их реакция существенно приторможена. В любом случае - это сейчас не так важно. Потом разберемся
– А если нагреть?
– не унимался Джон.
– Чего нагреть?
– Лоббитса начинали раздражать глупые вопросы.
– Викторий, - ничего не замечая ответил Джон.
– Ну как я его тебе нагрею???
– Я могу, - невозмутимо ответил Джон.
– Поднесите, - и взяв руку профессора он направил ее в рану.
Тот лишь фыркнул и снова приступил к своей кропотливой работе, но вдруг... викторий начал не медленно-медленно ползти, а за одну секунду весь растаял и занял нужное место.
Профессор выпучил глаза от изумления.
– Вот видите, - довольно выпалил Джон.
– Так-то оно быстрее, давайте следующий стержень.
Профессор быстро взял следующую дозу виктория и поднес к другому органу. И снова весь викторий расплавился и вживился в человека почти мгновенно.
– Давайте следующий, - в нетерпении требовал Джон.
– Все, - удивленно заметил Лоббитс.
– Мы восстановили все повреждения. Осталось наложить швы и запустить сердце с мозгом.
– Так давайте, что-же мы медлим.
Профессор очень быстро и умело наложил швы. Набрал шприц специального раствора, запускающего сердце с мозгом, и впрыснул раствор в сонную артерию.
– Ну все, - сказал он Джону.
– Осталось разогнать раствор электрическим разрядом, и пациент должен ожить. Пробуем?
– сильно волнуясь спросил он.
– Пробуем!
– решительно ответил Джон и подал Лоббитсу дефибриллятор.
Профессор взял устройство и всадил разряд в сердце пациенту... и ничего... пульс не появился. После первого последовал второй разряд... сердце снова не начало биться. Профессор посмотрел на Джона и всадил третий разряд в пациента... и вдруг... раздался писк прибора, имитирующий сердцебиение... за ним еще один... и еще... сердце начало биться.
– Работает!!!
– закричал Лоббитс.
– Сердце запустилось, сейчас должен активироваться мозг...
И только он это сказал, как мужчина открыл глаза.
Джон с профессором с удивлением уставились на ожившего пациента, а он с еще большим удивлением смотрел на них.
– Что?... что происходит?..
– заговорил он.
– Где я?...
И вдруг, его глаза закатились и тело начало трястись. Джон с профессором бросились его удерживать, но тело трясло так сильно, что пациент упал со стола и начал трястись на полу. Из его рта пошла пена, глаза иногда открывались и в них просматривался осмысленный, полный муки взгляд, но потом они снова закатывались.
– Что происходит, профессор?!! Что с ним?!!
– кричал Джон, пытаясь остановить конвульсии.
– Сделаете что-нибудь...
Но профессор молча стоял в сторонке, грустно наблюдая за происходящим.
Джону все же удалось успокоить пациента. Конвульсии прекратилась, но он на всякий случай сел сверху мужчины, пытаясь удержать его руки и ноги. А как только пациент затих окончательно, профессор подошел к нему и пощупал пульс.
– Он умер, сынок, - грустно сказал он и потрепал Джона по плечу.
– Его организм не принял викторий. Слезай, помоги мне его уложить на стол и извлечь материал - он нам еще пригодится.