Глупцы и герои.Путь славы и скорби
Шрифт:
– Мы попытались его спасти, - не растерявшись ответил Лоббитс.
– Но не вышло.
Мустафа покивал головой, давая понять, что никого не обвиняет.
– Последнее, что я помню - это как меня грузили в штуковину такую, чтоб я уснул. Сказали позже разбудят и вылечат. Но вас я не помню, там были другие врачи.
– А мы и не врачи, - тут же выпалил профессор и сразу схлопотал от Джона по плечу.
– Профессор, - возмутился Джон.
– Дайте ему отдохнуть. Пусть сначала в себя придет.
– А я что, не даю???
–
– Пусть отдыхает сколько хочет.
– А где внучка моя не знаете? Один я у нее остался. Времени то, наверное, много прошло, соскучилась пади по мне, я тут, сколько?... пару месяцев провалялся?
– Двадцать лет, - снова выпалил профессор и тут же схлопотал по второму плечу.
– Прекратите!
– Джон строго уставился на возмущенного Лоббитса.
– Никакие не двадцать...
– Ну пятнадцать!
– настаивал на своем Лоббитс.
– Плюс минус пару лет.
– Мустафа, - мягко обратился Джон к выпучившему глаза мужчине.
– Ваш транспорт долго кидало по космосу, и мы нашли вас совсем недавно, но все будет нормально.
– А можно мне поговорить с кем-нибудь...
– неуверенно протянул Мустафа, глядя на Джона, - ... постарше... и поадекватнее, - тут же добавил он, посмотрев на Лоббитса.
– Тогда сам с собой поговори, - тут же возмутился профессор.
– Больше здесь никого нет.
Джон обреченно выдохнул, понимая, что не сможет остановить своего неугомонного наставника.
– Поговорить больше, действительно, не с кем. Мы тут одни. И нам очень нужно отдохнуть. И вы поспите...
Джон попрощался с новым членом команды и, быстро закончив свои дела, отправился спать.
На следующий день было все, как обычно. Снова череда неудач и мертвых людей. Мустафа немного окреп и стал потихоньку вертеться в кровати и приподниматься на локтях, наблюдая за их работой. Он оказался очень разговорчивым, чем нещадно досаждал Лоббитсу.
– Так, тебе нечем заняться, - как-то не выдержал профессор.
– На вот тебе, согни, - протянул он Мустафе тонкий стержень виктория.
Джон с опаской посмотрел на Мустафу, вспомнил свою первую реакцию на викторий, но увидев, как тот спокойно взял в руки стержень и начал пытаться его согнуть успокоился.
– Это же викторий, - сказал он Мустафе через несколько часов, которые тот безуспешно пытался согнуть стержень, используя, в том числе, подручные средства.
– Его очень сложно изменить воздействуя снаружи. Попробуй изнутри.
Мустафа, услышав такой совет, уставился на Джона, как на душевно больного.
– Чего вылупился, - тут же выругался на него Лоббитс.
– Слушай парня, он в этом деле толк знает. Твоя печень на четверть состоит из виктория, так что поменьше шуми и гни стержень.
– Как?
– вопрошал Мустафа.
– Силой ума что ли???!!!
– Нет! Силой ума у тебя точно не получится, т.к. он у тебя напрочь отсутствует.
– Просто пойми, - спокойно пояснил Джон.
– Что
К вечеру Мустафа согнул стержень. Только когда тот у него в руках вдруг стал мягким, он так испугался, что со страху отшвырнул его прочь. И тут же, не контролируя свои мысли, притянул его обратно. Снова выкинул, испугавшись еще сильнее и снова притянул. Этот замкнутый круг прервал Джон, перехватив управление викторием.
А на следующий день конвейер принес еще один долгожданный результат. Молодой, двадцати пяти летний мужчина очнулся и остался жив. Их команда пополнилась еще одним участником, которого звали Михаил.
Мустафа с Михаилом окрепли и начали помогать. Дело пошло быстрее, хотя Джон с профессором так и продолжали работать на износ, уделяя сну не более четырех-пяти часов в сутки.
Полгода они жили в таком ритме, и к тому моменту, как в креокамерах не осталось ни одного человеческого тела, их команду, в дополнение к Мустафе и Михаилу, пополнили еще восемьдесят шесть новых члена экипажа. Итого на корабле оказалось девяноста человек, из них двадцать три женщины, а остальные мужчины.
Новым членам экипажа толком никто ничего не пояснял, и каждого нового выжившего отдавали на попечение тем, кто уже встал на ноги. Профессор с Джоном проводили с ними только первый день, а потом изредка проведывали, не в состоянии уделить достаточно времени.
Так и получилось, что все выжившие, по сути, длительное время варились в собственном соку, даже проблему с одеждой для себя им пришлось решать самим - об этом как-то никто не подумал. Повезло, что на холодильном транспорте оказалось много обычной старой военной формы из прошлой эпохи.
И вот, все человеческие тела оказались переработаны. Конвейер остановился и пришло время познакомиться со спасенными поближе. Джон никогда раньше не думал об этом моменте, но сейчас растерялся и запаниковал, внезапно осознав, что на их корабле почти сотня новых, незнакомых ему людей, которые, к тому же, все опытнее и старше его.
Профессор тоже никогда не думал об этом моменте и переживать по этому поводу не собирался. Для него все было понятно - они просто выйдут и скажут этим людям, что те должны сражаться насмерть с дерзкими инопланетянами, возможности которых толком даже и не известны.
#
Последний выживший очнулся уже три дня назад, поэтому он, хоть и не без помощи других, но тоже прибыл на первое общее собрание.
Об общем сборе профессор объявил по громкой связи и корабль сразу наводнился слухами и пересудами.
– Старик с пацаном всех собирают...
– сообщали одни.
– Может, хоть объяснят чего?...
– говорили другие.
– Да что они объяснят, ты же их видел - они оба... того... и мы тут свихнемся...
– возражали им третьи.