Гляжусь в тебя, как в зеркало

Aisi

Затем старого Воронецкого проводили домой, а молодого Боровского в Клин до невесты, при этом вручив ему бумаги для императора и его собственному отцу о его долгожданной женитьбе.

Ольга и Андрей остались возле дома одни. И от нечего делать направились обратно в сад.

— Я сделала вид, что не заметила вашего конфликта с отцом, но может ты все–таки мне о нем расскажешь? — тихо попросила Ольга, поднимая подол платья, чтобы его не запачкать.

— Я сделал вид, что не заметил, что у тебя под платьем сапоги, — спокойно сказал Андрей, — но может мы все–таки поедем в город и купим тебе туфли?

Ольга поняла, что об отце Андрей разговаривать не желает. Они взяли домашний экипаж и поехали в

город.

Примерять туфли было весело, отталкивая продавца, Андрей сам прикладывал к ноге Ольге, в белом кружевном чулке, понравившиеся ему туфли, как какой–то принц из сказки. Они смеялись, потом ели мороженое. А потом Андрей купил ей целую корзину голубых диких фиалок.

Прошение князя Воронецкого император удовлетворил. Теперь у Ольги был официальный статус княжна Ольга Константиновна Ольбрехт, но часть ее наследства уже отошла Воронецким и старый князь как мог пытался дать понять Ольге и Андрею, что им необходимо пожениться. Пока что только давал понять, но не давил. Медлить было нельзя нужно было срочно искать Ли Лиена. Андрей, съездивший в торговые и посольские палаты Москвы и Санкт — Петербурга доложился, что такой китаец границ России не пересекал. Значит, надо было ехать в Китай. Через Сибирь.

Приближалось Рождество. Ольга не любила этот праздник. Обычно она встречала его с унылой Анной Глотовой, на улицу не выходила. Поскольку все ее считали лешачкой.

Но в доме Воронецких она заметила, что перед домом начали устанавливать елку и Андрей объявил, что для местных окружающих деревень вокруг поместья будет ярмарка. Все гуляния будут происходить на улице, поскольку Георгий Воронецкий гуляний не любит, но любит устанавливать рождественский вертеп в главной зале и смотреть вертепное представление на крыльце дома. В доме стоял декоративный вертеп, просто рождественская сценка рождения Иисуса, куда складывались подарки членам семьи. Елки в доме не было. А на улице готовилось целое рождественское преставление. Ольга помогала крестьянкам делать кукол. Андрей же вечно где–то пропадал. К Сочельнику дом был вычищен и выбелен. Дом украсили вертепом и елочными букетами, с омелой и пуанцеттиями. По всему дому расставили толстые церковные приятно–пахнущие свечи. Ярмарка началась с Крещенским Сочельником. Ольге было весело наблюдать как крестьяне торгуются, кричат, но не ругаются, продавая свои поделки. А одна палатка обворожила ее более все. Там продавались изделия приехавшего издалека купца, продававшего уральские самоцветы. Как завороженная смотрела Ольга на небольшую каменную брошку–пуансеттию с полупрозрачной красной остролистной серединкой и зелеными листиками по бокам.

— Отдам недорого, барышня, за 500 рублей всего. Такая работа всю 1000 и стоит. Но вам оно очень к лицу, — улыбнулся ей толстый усатый приятный продавец.

— Да что вы — огорченно покачала головой Ольга. — Откуда у меня такие деньги. С такой красотой вам в Москву надо ехать, а то и в сам Санкт — Петербург.

— Надо бы, конечно, но ехать с купеческой гильдией, чтобы разбойники не напали, тоже денег немало требуется.

— Понятно — сказала Ольга. И насмотревшись, собиралась выйти из палатки, когда туда зашел Андрей.

Брошка все еще лежала на прилавке.

— Какова цена, — уточнил Андрей.

При Ольге купцу неудобно было поднимать уже сниженную цену, и он ответил:

— 500 рублей

Андрей отсчитал деньги, аккуратно взял брошку своими тонкими пальцами и подошел к Ольге. Стоявшей на пороге палатки. И осторожно приколол красавицу–брошь к шали на шее.

— О, Андрей! — воскликнула Ольга, — это же такие огромные деньги, Андрей повернулся к продавцу, чтобы что–то ему сказать и в этот момент Ольга попыталась поцеловать его в щеку. В качестве благодарности. Но уже в следующий момент Андрей снова повернулся

к ней. И их губы встретились. Почувствовав тепло Ольгиных губ на своих, Андрей уже не смог сдержаться и обнял ее за талию, поцеловав уже по–настоящему.

А продавец странно захихикал. Ольга тут же вырвалась из объятий Андрея. А смеющийся усач указывал пальцем вверх, на вход в палатку. Над головами молодых людей висела ветка омелы. По поверьям, оказавшиеся под ней должны были обязательно поцеловаться. Ольга вышла из палатки и побежала в сад, свободный от всех людей, чтобы охладить свои горящие губы, щеки и свою странно загоревшуюся душу.

— Ли, ну где же ты Ли, — шептала она, прижимая к лицу ладони со снегом.

— Я найду его для тебя, — послышалось сзади, — я тебе это обещаю. Что найду, если он есть на этой земле.

— Андрей, — строго сказала Ольга. — оставь меня в покое.

— Я не могу — сказал Воронецкий, — похоже, я очень сильно в тебя влюблен.

— Ты соображаешь, что говоришь Андрей? — поразилась Ольга, — ты говоришь, что очень сильно самовлюблен. Я же твоя точная копия. Ну… почти.

— Да, возможно это так, — кивнул красивой непокрытой головой Андрей, — возможно, наконец–то я настолько влюблен в себя, что меня уже не касается то, насколько я плох по сравнению со своим отцом. Ты нужна мне. Мне тебя не хватает. Ты моя вторая недостающая половина.

— Андрей, — взмолилась Ольга. — Давай забудем об этом разговоре. Иначе мы просто перестанем быть друзьями. А кроме дружбы мне больше нечего тебе дать. Я люблю Ли Лиена.

Андрей молча развернулся и ушел из сада, оставив Ольгу одну.

Часть 17

Рождество у Воронецких прошло весело, несмотря ни на что, Аркадий и Софья Ларионовы, Алексей и Лиза Боровские поженились в первой половине февраля и прислали замечательные милые открыточки. По народным приметам считалось, что февральские браки, как и морозы, самые крепкие, что супруги будут жить душа в душу, а семейный достаток будет стабильным как и сам месяц. Во второй половине был пост, поэтому Боровский не приехал и тогда. Отписал, что приедет в декабре. Ольга устала ждать. Она решила ехать в Сибирь сама. Пробравшись в комнату Андрея, она начала рыться в его шкафах, выбирая что ей надеть, когда вошел хозяин комнаты:

— Я надеюсь, ты пришла чтобы соединиться со мной узами любви? — серьезно и как–то презрительно сказал Андрей, — не хочу думать, что ты пришла в мою комнату что–то украсть.

— Я пришла чтобы снова украсть твое имя, — ничуть не смутившись ответила Ольга, — я должна найти Ли. Эти сны сводят меня с ума. Она смотрела на Андрея своими покрасневшими от слез и бессонницы глазами и не желала признавать за собой никакой вины, — я схожу с ума. Хочешь, я расскажу тебе, что я вижу? После этого тебе тоже захочется любить меня?

Она села на его кровать и начала рассказывать все с самого начала. О самодвижущихся экипажах беспроводных телефонах, по которым можно было говорить прямо на ходу откуда угодно. О женщинах, ходящих по ровным, словно ковры, черным улицам в коротких штанах и юбках. О компьютерах, с помощью которых можно было, не выходя из дома обчистить любой банк. Обо всем, что могла вспомнить из своих снов.

— Когда я там, во сне, — я чувствую что там — моя настоящая жизнь, — плакала Ольга, — а еще, здесь, есть такое состояние, которое я называю «Внимание! Опасность!» Когда оно включается, я превращаюсь в безжалостного убийцу, владеющего многочисленными видами оружия и убивающего даже без оружия. Там, во сне я была офицером, и не простым офицером государственных войск, а специальных войск, лучше всего обученных разведывать и убивать. А еще я помню зеленый огонь, который меня убил. Я была мертва! Я это помню! Помню!