Шрифт:
====== Часть 1. Вослед уходящей любви ======
Никто не сможет нам вернуть те дни,
Когда, казалось, в мире мы совсем одни.
Ты не увидишь, как цветут весной сады,
И ты уходишь, торопясь на зов беды…
Это было трудное время. Пламя войны, которым была охвачена Европа, разрасталось. И они уходили. Один за другим. Молодые, полные надежд и жизни. Уходили, чтобы не вернуться уже никогда. Это было время слез.
Зима 1917 года.
Чикаго.
Холодное зимнее утро вступало в свои права, играя розовыми отблесками на выпавшем за ночь снегу. Громкий гудок поезда
– Удачи тебе, Пати! До свидания, – Кенди в последний раз обняла подругу, с потаенной тревогой всматриваясь в осунувшееся бледное лицо.
Пати так и не смогла оправиться после смерти Стира. Ее перестали интересовать те вещи, которые она так любила прежде, и она становилась все грустнее и задумчивее. Стоя у окна, она часами смотрела на холодное, разрисованное морозными узорами стекло, за которым текла своим чередом жизнь. Жизнь других людей, которая кипела и бурлила. Люди плакали, смеялись, грустили, ругались, расставались, мирились. Но в этой жизни больше не было Стира. Стира – с его изобретениями, проделками, с его смехом и уверенностью, с его мечтами и надеждами – забрала война.
«Стир умер. Он не вернется. Он никогда не вернется. Стира больше нет».
Пати пыталась заставить себя свыкнуться с этой мыслью, смириться, но ничего не получалось. Она все сильнее замыкалась в себе, медленно утопая в невидимой пучине своего безмолвного горя. И только визиты Кенди, Арчи и Анни слегка отвлекали ее, вырывая на какое-то мгновение из объятий равнодушного оцепенения. Пати осунулась, превратившись из розовощекой толстушки в худенькую тень с карими глазами в пол-лица, и перестала смеяться.
В конце концов Кенди, Арчи и Анни решили, что нужно срочно что-то предпринять.
– Ты думаешь, это поможет? – неуверенно переспросила Анни.
– Не знаю. Но нужно попробовать. Ей нужно сменить обстановку, – назидательным тоном медсестры рассуждала Кенди. – Здесь ей все будет напоминать о Стире. Я написала мисс Пони и мисс Рейн. Они согласились.
– А вдруг она не захочет уезжать? – осторожно предположил Арчи.
– Я об этом уже думала, – Кенди чуть улыбнулась. – И у меня есть план! Я скажу ей, что мисс Пони и мисс Рейн очень нужна помощь. В общем-то, это правда. Вы же знаете, какая Пати умница, а там нужна учительница. Таким образом, все складывается просто идеально. Дети получат новую учительницу, а работа заставит Пати снова стать частью жизни.
– И все же, Кенди, у меня такое чувство, что мы играем человеческой душой, – прошептала Анни.
– Анни, мы не играем! Я бы никогда не стала играть такими вещами! Тем более моими друзьями! Но вы мне очень дороги. Все. И я не могу сидеть и смотреть, как Пати медленно умирает. Она же убивает себя! Так нельзя. И Стир бы этого не одобрил. Он ведь любил Пати.
Арчи грустно улыбнулся.
– Пожалуй, ты права. Теперь осталось только убедить в этом Пати.
Кенди приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Пати, как обычно, сидела у окна, сложив руки на коленях и отрешенно глядя куда-то вдаль застывшим взглядом. Кенди осторожно скользнула внутрь и бесшумно подкралась к ней.
–
Пати не вздрогнула, а просто медленно повернула голову, и на ее губах мелькнула слабая тень улыбки.
– Здравствуй, Кенди.
На коленях у нее лежала книга, раскрытая, как заметила Кенди, на той же странице, что и неделю назад.
«Боже мой, Пати… Что ты делаешь с собой?»
Кенди тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли. У нее была цель, и она намеревалась достичь ее.
– Пати, у меня к тебе большая просьба. Дело в том… В общем… Я получила письмо от мисс Пони. У них недавно открылась школа, – Кенди замолчала, не решаясь продолжить, внимательно изучая взглядом лицо подруги.
– Я рада, – прошептала Пати, недоуменно глядя на нее. – Школа – это чудесно.
– Да… Но… Им нужна учительница. Но это довольно отдаленный район, да и городок небольшой, тихий и скучный. Мало желающих поехать в такое место, учителей сейчас везде не хватает. И… Я подумала… Я хотела бы, чтобы ты поехала туда в качестве учительницы.
– Я?!! – глаза Пати удивленно распахнулись.
– Да, ты.
– Но Кенди… У меня не получится.
– О чем ты говоришь? – перебила ее Кенди своим самым безапелляционным тоном. – Ты была отличницей в колледже Святого Павла. Ты столько читаешь, столько знаешь!
– Нет, Кенди, я не смогу.
– Пати, ты сможешь. Ты ведь даже не пробовала! Ты отлично ладишь с детьми. К тому же, это совсем недалеко отсюда. Дом Пони находится неподалеку от озера Мичиган. Там так красиво! Лэйквуд… Сад роз… Холм Пони… – Кенди мечтательно вздохнула.
– Но…
– Пати, я не настаиваю, но ты нужна там. Обещай мне, что подумаешь, хорошо? – Кенди поднялась и направилась к двери.
– Хорошо, – вздохнула Пати. – Я подумаю.
У порога Кенди обернулась.
– Стира больше нет, Пати, но твоя жизнь продолжается. Ты должна жить дальше. Думаю, Стир сказал бы тебе то же самое, если б мог. Он так любил жизнь. Сделай это, если не ради себя, то хотя бы в память о нем.
Пати вздрогнула, но ничего не ответила. Кенди вышла и тихо прикрыла за собой дверь.
Поезд медленно пополз по рельсам.
– Пати, пиши нам почаще!
Пати стояла в дверях, провожая взглядом удалявшийся перрон и махающие ей на прощание фигурки друзей.
– Мисс, вам лучше пройти в вагон. Здесь опасно находиться, – раздался позади строгий мужской голос.
Пати удивленно обернулась и увидела седого проводника.
– Да, вы правы. Прошу прощения.
Она вошла в вагон и опустилась на ближайшую скамью. В вагоне было мало пассажиров, а те, кто был, большей частью дремали. За окном медленно проплывали деревья, окутанные белым снегом.
«Ну, вот и все».
Пати и сама не знала, что заставило ее в итоге принять предложение мисс Пони. В тот вечер, после ухода Кенди, она долго думала. О себе, о Стире, о жизни, о Кенди и ее словах.
«Теперь будет другая жизнь. Да, именно другая. Стир… Стир остался в прошлом. Его смех… Дни в колледже Святого Павла… Все это теперь в прошлом и никогда не вернется. Стира больше нет. А мне нужно жить дальше. Кенди права, Стир бы это одобрил. Да. Стир хотел бы именно этого. Он так любил жизнь. Жизнь и… Кенди».