Гнёт. Книга 2. В битве великой

Алматинская Анна Владимировна

Молдабек иронически улыбнулся и вежливо сказал:

— Если вы считаете законными свои действия, то можете выполнять своё распоряжение. Но я буду жаловаться генерал-губернатору.

В это время послышался гул голосов и встревоженные крики.

— Что там такое? — спросил уездный урядника. Тот не успел ответить. Алшиибаевский родственник, выходивший к своему отряду, вбежал встревоженный. Нагнувшись к уху начальства, сообщил:

— Весь улус волнуется, человек триста окружили юрту, им сообщили, что султан арестован.

Положение было не из приятных, и уездный начальник понял,

какую ошибку допустил. Надо было найти выход и спасти положение. Между тем волнение в толпе заметно росло. В юрту стали заглядывать свирепые лица. Начальник сделался вежливым.

— Султан, если вы отказываетесь задержать семью Громовых, то немедленно прикажите обменить наших коней на свежих. Мы сами их захватим.

— Ваше желание я выполню. Через час кони будут засёдланы. Я свободен?

— Можете идти. Поспешите отдать распоряжение.

Через час на свежих лошадях шестнадцать человек ринулись по следам беглецов. Предатель, хорошо знавший горы, вызвался быть проводником. Его брат, осмотрев следы, заявил, что по направлению к границе прошли три лошади.

— Значит, Громовы едут без проводника?

— Громбатыр — лучший проводник, — ответил следопыт. — Я разузнал, что молодой Гром едет на серой лошади.

— Вот это удача! Мы должны окружить и взять молодого. Жаль, нас мало, как бы не упустить…

Завернув за ребристую гору, ехавший впереди предатель указал уездному на три чёрные точки, почти достигшие перевала; они то скрывались за утёсами, то вновь появлялись.

— Они уходят! Проклятье! — воскликнул уездный, останавливая коня. — Что делать?

— Господин, лошади не наши. Так не будем их жалеть, поскачем. Пусть они поломают ноги, но мы догоним… — предложил предатель.

— Верно. Скачем, лошадей не жалеть? — подал команду уездный начальник.

Отряд вытянулся гуськом, коней погнали где рысью, где галопом, если позволяла дорога. Вскоре несчастные животные стали тяжело дышать, хрипеть и останавливаться. Сказался подъём на крутой перевал. В одну из вынужденных остановок преследователи обнаружили, что всадники на рыжем и гнедом конях поднимаются к вершине, а всадник на сером коне не появляется в поле зрения.

— Что это значит? — спросил начальник, растерянно глядя на спутников.

— Видать, затаился где-нибудь, ваше благородие… — ответил урядник.

— Где его искать?

— А мы поспрошаем у киргизина… Эй ты, проводник, айда сюда! — помахал рукой урядник.

Ехавший впереди предатель повернул коня, подъехал к ним.

— Молодой Гром прячься. Там каменный комната есть.

Выяснилось, что за крутым поворотом, невдалеке от тропинки, имеется пещера.

— Понимаю. Он решил переждать, когда мы спустимся с перевала, и ускользнуть, идя по нашим следам. В погоню! Не удастся, голубчик, твоя хитрость…

Пока преследователи, калеча коней, спешно добирались до пещеры, два всадника достигли перевала. На самой высокой точке они остановились. Один из них повернул коня в сторону пещеры и долго махал своим меховым малахаем [20] . Потом низко поклонился и скрылся за уступом горы.

— Слезай, ребята. Окружай пещеру, — скомандовал уездный.

Все

спешились. Спутав поводьями ноги коням и рассыпавшись, поползли к пещере, прячась за камни. Они боялись выстрелов. Но там всё было тихо. Вскоре, однако, послышался какой-то стук и фырканье, все замерли. Наконец один, более отважный, подполз ближе, заглянул внутрь и, поднявшись во весь рост, махнул рукой другим. Когда люди вошли в пещеру, они увидели серого коня, привязанного к вбитому колышку. Пещера была большая, сухая и светлая, но с отвесными гладкими стелами. Спрятаться было некуда.

20

Малахай — казахская меховая шапка.

— Начальник, Гром спрятался наверху, в камнях, — заявил уверенно предатель.

Решено было обшарить вокруг всю местность.

— За перевал пешему пробираться долго, всё равно догоним. Они уехали утром, без отдыха не перевалят. Шарь за каждым камнем. Взять живым! — распорядился начальник.

После бесплодных поисков, когда утомившиеся преследователи потеряли осторожность, грянул выстрел, пуля снесла кожаный портсигар, оставленный на камне, за которым спрятался уездный.

— Эге, это предупреждение. Такого живьём не возьмёшь. Но откуда он стреляет?

Ответить на этот вопрос было трудно. Эхо подхватывало выстрел и перекатывало его в горах.

Уездный скомандовал залечь и открыть огонь. Но команда запоздала. Все его пятнадцать человек уже притаились за камнями. Надо было действовать и и первую очередь выяснить, где залёг Громов, чтобы открыть огонь. Наконец кто-то из казахов догадался на кнутовище высунуть из-за камня войлочный колпак. Моментально пуля прострелила цель, раздробив рукоятку нагайки.

Теперь, когда всё внимание было устремлено на укрытие стрелка, некоторым удалось заметить, как над отвесным выступом скалы из-за камней поднялось белое облачко дыма. Моментально в ту сторону грянул залп. Пули с цоканьем ударялись о скалу.

Было тихо. Стрелок молчал. Тогда, осмелев, многие поползли, стараясь подобраться ближе.

— Возвращайтесь назад! Живым меня не возьмёте, а я вас перестреляю, как куропаток, — прозвучал громкий уверенный голос.

Он проговорил это по-русски и повторил по-казахски. Смельчаки снова затаились.

— Сдавайтесь, Громов! Нас шестнадцать человек. Вам не уйти! — прокричал уездный начальник, прячась за камень.

В ответ он услышал следующее:

— Я давно мог сделать большую брешь в вашем отряде, капитан. Но я не хочу проливать крови. Вы могли убедиться в моей меткости. Подойдите на десять шагов для переговоров! — прокричал Громов.

— Вы меня, видимо, считаете дураком. Нет, лоб под вашу пулю я не подставлю… Сдавайтесь!

— Я вас всех хорошо вижу. Многих могу перестрелять. Повторяю, я не сдамся живым. Только случайная пуля может меня прикончить. Надеюсь, мертвец вам не нужен? Я никого не хочу убивать, кроме предателя. Уходите.

Всё это он повторил по-казахски. Среди осаждающих началось совещание. Лёжа за камнями, они перекликались:

— Оэй, Эрбол! У тебя две головы? Зачем лезешь за Громом? Урусу помогаешь?!