Гнетущий страх
Шрифт:
— У него был настоящий талант, — заявила Розен.
Джеффри кивнул, думая, что лишь ослепленная любовью мать или главный редактор журнала «Трах» могли считать автора этой картины талантливым. Он взглянул на Келлера — тому было явно не по себе, будто желудок взбунтовался. Джеффри вдруг осознал, что и он реагирует на «шедевр» подобным образом.
— А с девушками Энди встречался? — спросил он, поскольку при всех деталях, выписанных на картине, парень явно пропустил кое-что важное.
—
Келлер, бросив взгляд на жену, наконец решился:
— Джил считает, что он мог снова подсесть на наркотики.
— В его комнате кое-что обнаружили. — Джеффри не стал дожидаться вопроса, который Розен явно намеревалась задать. — Кусочки фольги и трубку. Но определить, когда он в последний раз этим пользовался, невозможно.
Розен как-то разом обмякла, и муж обнял ее за плечи. Она не воспротивилась, но все равно казалась очень далекой от него, и Джеффри снова задумался над состоянием их брака.
— У него очень часто менялось настроение, — стал рассказывать Келлер. — То он вдруг впадал в меланхолию, становился мрачнее тучи, то, наоборот, пребывал в состоянии эйфории. Трудно сказать, было ли это следствием употребления наркотиков или существовала иная причина.
Джеффри решил, что настал подходящий момент осведомиться насчет пирсинга у Энди.
— Я обратил внимание, что у него проколота бровь, — осторожно начал он.
— Ох, это чуть не убило Джил! — Келлер даже глаза закатил.
— И в носу тоже, — добавила Розен, недовольно нахмурившись. — Кажется, он себе и с языком недавно что-то такое сделал. Мне он ничего не показывал, но все время это жевал.
— Что-нибудь еще необычное? — чуть поднажал Джеффри.
Келлер и Розен одновременно посмотрели на него широко открытыми глазами: больше им ничего не было известно. Келлер высказался за них обоих:
— Мне кажется, у него там мало чего еще осталось, чтобы прокалывать! — Он только что не рассмеялся.
— А что насчет его попытки самоубийства в январе? — зашел с другой стороны Джеффри.
— Теперь я уже не так уверен, что он действительно хотел покончить с собой, — сказал Келлер. — Он знал, что Джил обнаружит записку, когда проснется, и так подгадал, чтобы она его нашла еще до того, как будет поздно. — Он помолчал. — Мы решили, что таким образом он просто пытается привлечь к себе наше внимание.
Джеффри ждал, что добавит к этому Розен, но она сидела с закрытыми глазами, прижавшись всем телом к мужу.
— Он иногда совершал дикие поступки, — продолжил Келлер. — Не думая о последствиях.
Розен промолчала, и он, покачав
— Не знаю, может, мне и не следовало об этом говорить…
— Нет-нет, ты прав, — прошептала Джил.
— Мы не уделяли ему должного внимания, — продолжал заниматься самобичеванием Келлер. — Ведь наверняка что-то было…
Смерть сама по себе скверная штука, но самоубийство кого-то из близких особенно ужасно еще и потому, что в душах живых навсегда поселятся чувство вины. До конца своих дней они корят себя за то, что не обратили внимания на явные признаки грядущей беды. Случается и так, что акт самоубийства воспринимается как предательство — заварил, мол, кашу, а родственникам теперь разбираться. Джеффри подумал, что родители Энди Розена до конца жизни теперь будут балансировать между этими двумя состояниями.
Розен, справившись наконец со слезами, промокнула салфеткой глаза и вытерла нос.
— Удивительно, что вы вообще что-то обнаружили в его комнате, — сказала она. — У него там вечно был такой беспорядок…
С таким трудом обретенное равновесие оказалось снова нарушенным. Рот у нее скривился, несмотря на отчаянные попытки унять рыдания, и она прикрыла лицо руками.
Келлер стал гладить по голове и баюкать жену, как ребенка.
— Мне очень жаль. — Выдержка все же отказала и ему, и он спрятал лицо в ее волосах. — Я должен был быть здесь. Просто быть здесь…
В комнате воцарилось молчание — только всхлипывания нарушали тишину.
Наконец, прочистив горло, Джеффри заговорил:
— Мне хотелось бы еще раз осмотреть его комнату, если вы не против.
Голову поднял только Келлер. Кивнув, он снова принялся утешать жену. Джил, обмякнув, прильнула к нему, как тряпичная кукла.
Обернувшись с намерением покинуть гостиную, Джеффри оказался лицом к лицу с обнаженной женщиной на картине Энди. Было в ней что-то странно знакомое, но он никак не мог понять, что именно.
Осознав, что стоит разинув рот, он вышел из дома. Необходимо побеседовать с Келлером наедине и выяснить, о чем тот не хотел говорить в присутствии жены. Нужно также еще раз встретиться с Элен Шаффер — может, оказавшись подальше от места трагедии, она что-то еще припомнила.
Остановившись перед «мустангом», Джеффри снова обозрел машину восхищенным взглядом. То, что машину вымыли так рано утром и так скоро после смерти Энди, было странным, но преступлением, несомненно, не являлось. Может, Келлер сделал это потому, что так поступал сын, а может, хотел скрыть какие-то улики, хотя Джеффри не приходило в голову, что может связывать машину с преступлением, если, конечно, таковое имело место.