Гнев единорога
Шрифт:
– А теперь беги! Уведи ее! Стань ее глазами, ее ушами, ее сердцем! Ты одна в ответе за нее теперь! Покажи ей то, ради чего был нарушен ее покой! – голос старика прошелестел над ухом Таши и унесся вдаль, подхваченный мощными порывами надвигающегося урагана.
Таша кивнула, бросилась к коню и одним махом вскочила на него. Черныш задрожал всем телом, прижимая уши и выпучивая глаза, припал на задние ноги.
Таша обернулась и, оглушенная свистом ветра, обомлела. Волчий храм дрожал и раскачивался. Изгиб огромного хребта, служивший крышей, с треском пошел вверх, выворачивая из земли колонны-ребра. Громадный череп медленно поднялся из травы, устремляясь ввысь,
Забыв себя от страха, принцесса пришпорила обезумевшего коня и понеслась прочь. Ее тут же накрыла волна пыли, не давая возможности различать, что происходит вокруг. Что-то очень большое поднялось за спиной и сотрясло землю шагами. Страх и ликование охватили принцессу. Сознание словно отключилось, открывая потерявшим связь с реальностью глазам мчащуюся по полю волчицу. Ее рыжая шерсть сливалась со степной травой, бессмысленно пялились вперед пустые глазницы, ветер обдувал белые, обтесанные временем клыки в разверзнутой пасти, хрустели остатки сухожилий, натягиваясь от бешеного бега. Словно сама степь поднялась и понеслась вперед ветром, готовая обрушиться девятым валом гудящих травяных волн, смыть, разнести все, что стоит у нее на пути.
Таша крепче прижалась к коню, намотав на руки повод. Мысли вырывались и уносились прочь, и ничего не оставалось внутри, кроме осознания абсолютной и бесконечной степи, где все колышется и мчится, подчиняясь лишь дробному топоту копыт и вою ветра…
Меч Тианара стремительно рассекал воздух, словно крыло небесной ласточки с волдэйского герба. Гоблин уступал в скорости, но раз за разом умудрялся отбивать самые изощренные и подлые удары принца. Тот, потеряв всю свою надменность и высокомерное спокойствие, посерел от ярости. Сверкая глазами и рыча не хуже гоблина, гордый эльф выкрикивал грязные ругательства, тесня врага к горящему жилью. Даже оказавшись в огне, воины не прекратили рубить друг друга с прежней злостью. Рыжие искры отражались от сияющей эльфийской стали, тонули на темных иссеченных гранях гоблинского палаша…
В это же время Айша, прикрываясь могучим телом испещренного стрелами Таксы, отбивалась от врагов, решивших пройти деревню насквозь и выбраться в тыл к противнику. Несколько гоблинских лучников и свирепая воительница с топором, которую рыцари поначалу даже приняли за гнома, пресекли эту неосмотрительную попытку королевских бойцов.
Жар огня заставлял обливаться потом, раскаленные железные доспехи становились орудием пыток, черный пепел ел глаза, оружие скользило в руках. Брань, грязь, дым, пепел, смерть. То была уже не битва – скорее резня или бойня, где воины потеряли способность видеть и слышать, поэтому разили на ощупь, в полубреду, задыхаясь от разъевшего легкие смрада.
Когда плотные серые волны обрушились на деревню, никто не мог понять, что происходит. Яркое зарево пожара утонуло в густой мгле, поглотившей звуки и свет. С треском и скрежетом рухнули остатки строений. Мертвенный басовитый гул судорогами сотряс землю. В этой смертоносной круговерти сражающиеся рыцари и гоблины потеряли друг друга.
Айша, чувствуя, как затягивает, забивает дыхание мельтешение крошечных земляных частиц, из последних сил уцепилась за гриву коня, в ужасе прильнув к черному исполину. Такса прижал уши и лег на землю, укрывая собой маленькую гоблиншу. Темный вихрь пепла, песка, земли и тлена засыпал их.
Тианар бросился из этого месива, краем глаза заметив, как обвалилась обгорелая постройка, погребая под собой недобитого гоблина. Эльф сожалел о том, что не закончил
Ненадолго оторвавшись от мельтешащих под ногами гоблинов и людей, Эльгина заметила, как с востока на деревню движется густое и непроглядное облако пыли. На мгновение из него вынырнул всадник и снова исчез.
Земля тряслась от тяжелых ударов. Сухой обжигающий ветер принес слабый, едва уловимый запах тлена. Забыв про своих союзников и их врагов, драконша, оскалив клыки и развернув гигантские крылья, выпустила перед собой струю огня. Однако бушующее яростью пламя поглотили пыльные волны, в которых нечему было гореть, питая грозный драконий огонь.
Но вот из клубящейся пыли навстречу предводительнице великой драконьей Гильдии поднялся зверь. Не успев снова дыхнуть огнем, Эльгина взревела, широкими плечами принимая удар когда-то мускулистых, а теперь высохших, но все еще сильных волчьих лап. Прямо перед драконьими глазами возникла безглазая и безухая морда, состоящая из одних лишь зубов да иссушенных мышц, на которых держались могучие челюсти. В пустых глазницах мертвого зверя не было ни ярости, ни гнева – ничего… Лишь ветер, плутая в старых костях, насвистывал жуткую мелодию, превращая череп в чудовищный музыкальный инструмент.
Два огромных зверя, поднявшись на дыбы, сцепились в смертельной схватке. Как бы ни была сильна Эльгина, но в ближнем бою она оказалась беззащитна. В том не было ее вины. Противника, не уступающего размером дракону, она прежде не встречала, привыкнув испепелять огнем целые армии и города крошечных, как мыши, людей или гоблинов. Между собой драконы сражались крайне редко и в основном использовали огонь и строгие правила поединка, напоминающего рыцарский турнир. «Собачьи драки» были им чужды. Драконы Гильдии по сути своей были всего лишь людьми, способными превращаться в гигантских рептилий. Поэтому Эльгина не могла положиться на инстинкты, которые подсказывали хищникам, как вести себя в такой схватке.
Пыль мешалась с пеплом и дымом. Из-под ног сражающихся монстров мышью выскользнул крошка-всадник, побежали во мгле какие-то твари, с гиканьем и хохотом исчезнув в горящей деревне, где обреченные гоблины все еще бились с уверенными в своей победе рыцарями.
От рева рвущих друг друга чудовищ содрогнулась земля, а небо, словно проклиная жестокую битву, прорвалось ледяным дождем. Мертвая волчица огромными клыками кромсала драконью броню. Часть их обломалась о шипы и костяные наросты, но титаническому зомби терять было нечего. Последний раз грозный призрак великой Луначары поднялся на защиту своей степи. Трещали иссушенные временем кости, ломались ребра, клочьями летела золотая шерсть-трава, пустые глазницы гудели от ветра, скрипели сухожилия…
В панике Эльгина хлестнула хвостом, обвивая им костлявые лапы волчицы, и с силой надавила, подламывая их. На миг яростная улыбка озарила драконью пасть, но ликование тут же сменилось гримасой боли. Острые клыки мертвой хваткой сомкнулись на горле предводительницы Гильдии. Разорванное горло драконши переполнилось ее собственной кровью, и, захлебываясь, она захрипела в агонии и упала…
Увидев, что великая Эльгина пала, Тианар не поверил своим глазам. Руки эльфа, обычно хладнокровного и уверенного в себе, задрожали так, что он уронил меч в хлюпающую под ногами грязь и даже не заметил этого.