Гнев генерала Панка
Шрифт:
— Хрена тебе, а не монет! Тока сунься, рожа гоблинская!
— Че-э-эго? — насупился генерал и нацелил двустволье тяжкого взора на мага. — Это мне, что ли, хрена?
— Это не я, — ответствовал маг нервически. — И вообще — кто машинерию трогал? А ну, забирайте своё золото да и топайте отсюда. Одни от вас, как я смотрю, неприятности — вот уж воистину гоблины!
— Ящик ты тоже обещал! — напомнил Хастред, наблюдая, как генерал с натугой тянет из каморки сумы с деньгами. — Помнишь, разговор был? Любую вещь из этой самой башни!
— Заткнитесь, спамеры проклятые! —
Чумп и Зембус опасливо переглянулись и наподдали с боков книжнику.
— По зрелом размышлении, я б хотел поглядеть на другие предметы, — нашёлся тот.
Маг мученически взмахнул седой бородой, пошарил в складках мантии и выволок на свет божий маленькую вещицу.
— На. Специально для вас сделал. Что, думаю, гоблинам пригодится? Пользуйтесь. Когда в иной раз прибегу к вам за помощью — напомните, чтоб искал ее в другом месте. Стяжатели!
Хастред опасливо принял штуковину, осмотрел её. Маленький камушек с множеством неровных граней… ничего особенного.
— Это подпадает под определение «магическая фигня»? — уточнил он дипломатично.
— Покажи-ка. — Зембус отобрал у него камень, покрутил в руках так и эдак. — Ого. А если его это самое?
— Подальше отсюда. — Маг указал на дверь. — От меня, от башни и, сделайте милость, от самого города.
— Найдём куда, — заверил друид и бережно упрятал камень в поясную сумку. — Похоже, не продешевили. Идём, что ли?
Вово принял у генерала сумки, без труда закинул за плечи — затрещали прочные швы из просмолённых ниток, сшивавшие прочную кожу. Кобольд досадливо ухнул, перехватил обе сумы в охапку, придавив к широкой, как городские ворота, груди.
— Что ж, твоё магичество, а с ранениями спасательскими чего делать будем? — Генерал ткнул пальцем в показательную Чумпову физиономию. — Как ты насчёт подлечить? А то оно больно неловко: тебе помогли, а сами не при делах остались! Нам сейчас позарез нужно войти в тонус, дабы не осрамиться в своем грядущем предприятии!
— Я думал, ты забыл про гномов, — скис Чумп. — Зануда ты, анарал, каких поискать. Ну, тогда и впрямь бы рожу подправить…
Маг как-то по-простонародному плюнул генералу под ноги.
— Что ж я вам — целитель? Ладно того здорового малость подправил, так он же духам земли не то чтобы чужой, но ожоги — кислотные ведь? — выправлять, это уж совершенно не в моём разумении. В храм сходите.
— За своё-то золото?
— Это как договоритесь. Вон того волосатого отряди, он с кем хочешь сторгуется.
— Этот сторгуется. — Генерал с неудовольствием оглядел Хастреда, внезапно просветлел ликом. — Хотя, может, и выгорит чего… ежели мы пообещаем его держать, покуда они своих послушниц из города не выдворят…
— Эх, анарал, анарал, — тихо возмутился такой темнотой Чумп. — Да будь средь послушниц Святого Далзима хоть одна моложе пятидесяти зим — хрена с два ты его удержишь!
— А они, кстати, бывают… — начал Хастред и осёкся. — Правда, пошли в храм!
Вово по традиции отвесил магу глубокий поклон, едва не просыпав монеты, и шмыгнул наружу — словно бы не он на входе
— Далеко ли храм? — осведомился он на площади, блаженно расправляя плечи. — И дорого ли берут за поправку здоровья таким, как мы, малоимущим? Вово, рассыплешь монетки — ушибу, не глядя на родство по маминой ветке!
— Тебя, может, и за большие деньги не возьмутся, — не сдержался Хастред (он так искренне хихикал над приложившимся башкой генералом, что не уследил за собственной макушкой, её с ходу припечатал к той же самой притолоке и, не обладая офицерской крепкоголовостью, полыхал ныне злостью на весь мир). — Ибо хоть и чудотворен Далзим, но иные диагнозы и ему не по плечу.
— Зато такой вывих, как неуважение к старшим, я и сам без его помощи вправлять умею. Ты не забывай, что у тебя топор краденый и неловкий, как ни понтуйся, а я тебя и вожжами простыми отъезжу.
— Кстати да, топор неловкий, — согласился книжник убито. — Это твоя, генерал, истинная правда. Всё потому, что топор ловкий ты утопил, видимо, в преддверье такого вот случая. Так что гони новый, для души, а там уж посмотрим, кто кого новым трюкам обучит.
— Боевой дух прорезался! — с гордостью определил генерал. — Вот спрашивали меня как-то в воинской академии, куда завернул по случаю, принявши, по совести, тую академию за корчму: а чем же ты, мол, такой особенный, генерал Панк, что о тебе легенды ходят?
— Так уж и ходят, — усомнился Чумп. — Что-то я ничего о тебе не слыхал до того самого проклятого богами момента, когда высунулся из кустов посмотреть, что за лошади трюхают по Южному тракту!
— Дурень, — снисходительно отфыркнулся генерал. — Не там слушаешь. Имя моё и впрямь в кругах носящих кружева не самое известное, но уж где до железа дойдет — тут только грязь из ушей выскреби, и вмиг про меня такого узнаешь! Вон того спроси, грамотного, про меня и в газете однажды написали! Я даже хранил ту газету на груди в назидание потомкам в течение восьми лет, покуда единожды так сильно не приспичило, что лопух искать стало недосуг…
Громоздиться верхом было лениво, потому генерал сгрёб жеребца под уздцы и поволок за собой. Компания последовала его примеру, только Зембус, от боли в спине кривившийся, влез в седло, так и катил в арьергарде унылым потрёпанным чучелом.
— Дык же вот, — продолжал генерал с упоением, — озадачили меня вопросом моей — как бишь оно по-эльфийски? — экскремен…
— Эксклюзивности, — спешно подсказал Хастред. — А то, что ты пытаешься сказать, губит печатные свидетельства славы многих героев и почище тебя.