Гнев Империи IV

Findroid

— Так что происходит, народ? — поинтересовался я, но меня вновь проигнорировали.

Парочка неторопливо направилась в сторону выхода.

— Тц… Эй, я жду извинений! — крикнул им вслед.

Ах так?..

Я бросился за ними.

— Эй!

Они лениво повернулись, а я, подняв свою винтовку, выстрелил, угодив тип,у что чуть меня не разорвал на куски магией, прямо в лоб.

— Ах ты! — рыкнул он, чуть было не бросившись ко мне, но второй схватил его за плечо и крикнул мне. — Теперь вы квиты.

— Ага, щас, — криво усмехнулся я. — Но теперь я по крайней мере не хочу

вас прикончить.

Глава 5

— Ладно, приступим к разбору полетов, — объявил наш старшина, когда все собрались. Помимо синих и желтых команд, двенадцатого и третьего отрядов соответственно, тут присутствовали и таинственные красные, в черных одеждах, с балаклавами на лицах. Всего их было пятеро: четверо мужчин и одна женщина. И один из этой пятерки крайне недовольно поглядывал на меня, тот самый, которому я залепил краской прямо в лицо.

Моя команда выглядела плохо. Из синих “выжили” только я, Таня, Тимофей и Коля Кондратьев, которому просто повезло. Остальные расхаживали перепачканные красной краской.

Зато теперь я худо-бедно представлял, что случилось во время игры, и почему я не нашел союзников. Вскоре после начала матча, когда я, Гуревич и Кондратьев отстреливались от желтых у подворотни, на рации капитанам, а раций было всего две на отряд, пришло сообщение о смене правил игры и новой красной команде.

Приказ был объединиться с желтыми, после чего укрепиться в центре и продержаться до наступления “утра”. И увиденный ранее купол как раз обозначал наступление ночи. Именно поэтому я и не обнаружил никого на месте, когда пошел искать группу снайперов.

— Ну и какого хрена ты нас-то не предупредил, командир? — сразу предъявил я Тимофею за такой поступок. Он просто кинул нас, даже не сообщив об изменении ситуации.

— Возможности не было, — отмахнулся он от претензии. — Мы собирались, но на выходе из здания на нас напали! Андросяна вообще положили сразу, в спину! Нам пришлось спешно бежать прочь, хорошо, что Демидова отвлекла одного из них.

— Оправдания, — фыркнул я. — Скажи спасибо, что я спас твою задницу.

— Да пошел ты!

Через пару минут после окончания схватки я узнал, что те двое с которыми я схлестнулся, загнали Тимофея в угол, и он прятался от них в кладовке, даже не попытавшись помочь. Тоже мне лидер, и ведь это тренировочный бой, где “смерть” лишь мелочь, удар по гордости, не более. Что же будет во время настоящего, где от его действий будут зависит жизни товарищей?

А ведь он бросил не только меня. Судя по тому, что я услышал, в стрессовой ситуации Тимофей показал себя как крайне хреновый командир, потерявший половину людей ещё до того, как улицу накрыл купол. Даже удивительно, как я это пропустил, бегая по крышам.

— Эй, — одернул нас старшина. — Двенадцатая группа, пять кругов как закончим. За разговорчики.

Пришлось прикусить язык и отложить дискуссию на другой раз.

— Что-ж, курсанты… Я разочарован. Особенно вами, третья группа. Сколько из вас выжило?

Из желтых руку подняла только одна миниатюрная девушка, но тут же втянула голову в плечи, когда на неё глянул уже их старшина.

—

Но если думаете, что двенадцатая группа справилась лучше, то глубоко заблуждаетесь. Я могу похвалить лишь Демидову за то, что ей хватило смелости и проворства отвлечь противника и отвести его от остальных. Но что гораздо похвальнее, она смогла подстрелить одного из гвардейцев.

— А как же Дима? — тут же встрепенулась Таня.

— К господину Старцеву отдельные вопросы. Пусть мы и не обозначили это в правилах, но сама ситуация подразумевает, что силы подклятвенных использовать запрещено, о чем можно было догадаться. Но господин Старцев активно их использовал, прыгал тут с крыши на крышу. Думаете, мы слепые?

— Ну, в свою защиту, они тоже не сдерживались, — кивнул я на пятерку.

— Им было дозволено. В разумных пределах, разумеется. Именно поэтому игра и была остановлена. Потому что использование способностей Старцевым вынудило гвардейцев использовать свои.

— Может тогда эти гвардейцы не настолько хороши, чтобы охранять Императора, да будет править он вечно?

— Что?! — тут же дернулся ко мне один из гвардейцев, но его остановил другой.

Какой-то он импульсивный и не сдержанный.

— Старцев, персонально ещё пять кругов. В следующий раз следи за языком. Оскорбляя Гвардию и её членов, ты пятнаешь честь Императора, да будет править он вечно. Ведь это ставит под сомнения его самоличный выбор.

— Прошу прощения, — я даже вполне искренне поклонился, решив не обострять конфликт. Оскорбление Императора — это серьезно, и глупо с моей стороны разбрасываться подобными словами. — Я был не прав, говоря это.

— Хорошо, но впредь чтоб подобного не слышал. И дополнительные круги с тебя никто не снимает.

Я кивнул.

— Возвращаясь к теме, вы все плохо себя показали, если не считать некоторых. Какой приказ вам поступил?

— Объединиться, закрепиться, удерживать оборону, — отчитался лидер желтой команды. — Но в свою защиту должен сказать, что противник слишком силен. Они профессионалы, а мы… мы лишь ученики. У нас нет никакого опыта.

— Вот именно поэтому они и участвовали. Чтобы у вас был опыт в сражении с профессионалами, чтобы вы знали, как реагировать, когда сталкиваетесь с превосходящим по силе противником. Когда любая, малейшая ошибка может стоить вам и вашим товарищам жизни. И вы все просрали! Обе команды. Хоть одно из наших указаний было исполнено? Где объединение? Где попытка закрепиться? Что у одних, что у других было паническое бегство! Вы метались как ужаленные в зад пчелой псины, в попытке забиться хоть куда-нибудь! Тактика, построение, продуманное отступление и использование укрытий — где хоть что-то из этого?

Почти все виновато потупили взор, а я один из немногих, кто стоял с гордо поднятой головой. Я действовал как мог и почти сумел одолеть двух гвардейцев. Да, использовал силы, и они тоже. А про приказы — я знать не знал, все претензии к Щепковичу, что не довел их до моего сведения.

— Чуть позже, наедине, мы обсудим каждый ваш промах, — продолжал старшина. — И я вас уверяю, мы со Смирновым будем вас дрючить, пока не добьемся слаженности. Все свободны. Кроме тебя, Старцев, задержись.