Гнев памяти
Шрифт:
Мальчик, уже не раз проделывавший это действие, подбежал к инструменту и выдернул шнур питания.
– Вить, ну ты что, – упрекнула его жена, – он же еще маленький.
– Ничего, ничего, – горделиво ответил ей муж, – пусть привыкает, смена растет.
Пока продолжалось застолье, маленький Борис в одиночестве расставлял на полу сломанные электронные лампы, понимая, что играть сегодня он будет сам с собой.
Глава 2
Вера
– Что с тобой произошло? – спросила она шепотом.
– Тебе-то какое дело? – огрызнулся я.
Вера подпоясала халат.
– Есть будешь?
– Нет, голодный лягу!
– Что опять злой такой?
Она хотела меня поцеловать, но я отвернулся, тогда жена пожала плечами, показывая тем самым, что мое настроение на нее никак не влияет, мол, значит, и впрямь ничего не произошло. Меня это еще больше разозлило. Она тем временем разбирала пакеты.
Я скинул верхнюю одежду на пол.
– Яйца почти все разбиты, – сказала Вера, когда я вошел в кухню и плюхнулся на маленький угловой диванчик, – ты видел?
– Жрать давай накладывай, а не пакеты разбирай.
– Почему ты такой злой постоянно?
– А зачем ты меня достаешь постоянно, и сейчас заладила? Я устал, не видишь?
– Тише. Мишу разбудишь.
Она поставила тарелку с супом передо мной, положила кусок хлеба и ложку, принялась дальше раскладывать продукты. Я зачерпнул немного бульона и отхлебнул: мало того, что суп был не до конца разогрет, так еще и вкус отвратительный.
– Как прошла встреча?
– Сорвалась… перенесли на субботу.
– Что случилось?
– Не твое дело! – огрызнулся я, видимо, слишком громко, так как Миша в другой комнате проснулся и заревел.
– Тише ты! – буркнула Вера и поспешила успокаивать ребенка. – Чего ты вечно срываешься на мне?
– Не суп, а помои! – крикнул я и кинул ложку в тарелку. – Сама такой жри!
Под вопли ревущего Миши я принял душ.
В комнате Вера сидела у детской кроватки и, подперев щеку ладонью, вдумчиво всматривалась в широкий экран телевизора с выключенным звуком. На нем танцевали в ярких нарядах бразильцы на карнавале, добавляя атмосфере безумия. Мой сын, не переставая, ревел и ворочался. Стоял спертый запах прокисшего молока, и передо мной словно развернулся театр боевых действий. На стульях висели штандарты детских ползунков, кофточек и футболок. На кресле выстроились башни из пеленок и полотенец. Использованные подгузники
– На руки его возьми, что сидишь, – буркнул я и, подхватив подушку с кровати, пошел спать на кухню. Лег на узкий диванчик и под детский рев кое-как уснул.
В деревне, скрытой от большого мира сотнями километров непроходимого хвойного леса, семья получила от государства долгожданный дом. Виктор, Светлана и их подросший сын Борис весело и дружно переехали туда из родительского жилища.
Но случилось то, что рано или поздно произойдет с каждым – умер дедушка Бориса. Когда мальчик вошел в дом, где он провел первые десять лет своей жизни, его встретила мама. Она велела ему подойти и обнять бабушку, которая сидела на стуле возле печи и вытирала слезы платком. Борис так и сделал. Он целый день не решался зайти в комнату, где лежал покойник, но наконец, набравшись храбрости, осторожно перешагнул высокий порог двери в гостиную. Посередине стоял круглый стол, а на нем обшитый бордовой тканью гроб. Мальчик увидел заледеневшее, будто покрытое лаком лицо дедушки, которое смотрело в потолок, но из-за не до конца закрытых век, казалось, глаза его глядят прямо на внука. Постояв в двери, тот подошел ближе и положил свою ладонь деду на плечо. Через ткань рубашки он почувствовал холод и отдернул руку.
С утра мужики вынесли гроб во двор и поставили на два пня. Вся деревня пришла проститься с дедом. Потом гроб водрузили на грузовую машину с откидными бортами. Один из мужиков с барабаном пришел, другой с гармонью, а третий с валторной, у этого была длиннее всех борода. Машина тронулась и медленно, со скоростью пешехода, покатилась к кладбищу. Все двинулись за ней. Но не успела она проехать и десяти метров, как навстречу процессии вышел Виктор, пьяный до безумства, он брел по тропинке, еле держась на ногах. Увидев толпу, он удивился, будто бы и не знал о похоронах своего отца, присвистнул и закричал:
– Та…м те и место, гнида! Всю жиз… мне ис…порт…ил!
Музыка стихла. Машина остановилась; вслед за ней и люди. Все как один уставились на Виктора, а он не унимался:
– Ты мне… не ну…жн! Я обя…зать…но заг…льну, пос…сать!
Один из мужиков вышел из колонны, подошел к Виктору и положил ладонь ему на плечо, чтобы успокоить буяна.
– Руки убрал! – закричал тот.
– Иди домой, не позорься, – сказал мужик по-доброму. – Хочешь провожу?
Конец ознакомительного фрагмента.