Гнев троллей
Шрифт:
«А ты, стало быть, Сциглос, да?» — предположила Ана, не высказывая мысль вслух, и медленно пошла к столу. Она зафиксировала взглядом человека, который не отвел глаз, а сердито уставился на нее.
— Не будьте смешным. У моего отца есть дочь. Моя мать Флорес сал…
Она не смогла продолжить, так как ее противник громко рассмеялся:
— Бастард! Влахака!
Ана холодно изучала мужчину, который обошел вокруг стола.
— Она — не масридка. Она — бастард, дочь, прижитая от влахакской любовницы. Ее притязание — недействительно.
— …Дабран, а мой отец Тамар
— Ты не должна даже произносить такого достойного имени своим ртом, — язвительно фыркнул Сциглос.
Его лицо скривилось от ненависти.
— Исчезни из зала, пока я не велел вытолкать тебя.
Ана улыбнулась. Она услышала, как в зал вошли ее наемники, шестеро воинов, и выстроились перед дверью.
— Значит, так, — понял масрид и повернулся к мужчине со шрамом: — Ты знал об этом, Тирадар? Ты продаешь свое притязание ей?
— Она — его дочь, — внешне спокойно ответил тот, но Ана отметила, что его взгляд скользнул от Сциглоса к Скилои.
С мрачным выражением лица Сциглос повернулся к Ане.
— И ты думаешь, что это так просто? Что ты просто можешь войти сюда со своими палачами и отобрать трон? Что наш народ, мой народ, примет тебя как марчега?
Ана немного помедлила, прежде чем ответить. У нее возникло нереальное ощущение того, будто голос может отказать ей, если она откроет рот, и она сможет лишь пробормотать что-то невнятное. Но она не спускала со Сциглоса глаз.
— Нет, — наконец спокойно ответила она. — Это будет непросто. Но я все же отважилась на это. Потому что я дам масридам то, чего ты дать не в состоянии, — силу. Только если мы объединимся с Влахкисом, то переживем следующее лето. И либо ты признаешь мое притязание, либо…
— Либо что? Ты — не масридка… — перебил он ее.
Но Ана так же быстро перебила его:
— Либо ты тащишь за уши свой меч и мы решаем этот вопрос здесь и сейчас.
На такое он явно не рассчитывал. Он замолчал, вопросительно оглядел присутствующих в зале. Но никто не вмешивался.
«Скилои заслужила доверие Саргана, — поняла Ана. — Половина у нее в кармане, другие выжидают».
Ана подняла руки в вопросительном жесте:
— Ну?
— Ты сумасшедшая. Совершенно сумасшедшая. Мы — масриды, а не подхалимы из империи, не грязные влахаки. Моя кровь чиста. С такими, как ты, я не сражаюсь, я их давлю!
Его кожаная перчатка заскрипела, когда он сжал руку в кулак перед лицом Аны.
— Ты боишься, — невозмутимо констатировала она. — И ты хочешь вести за собой гордый народ масридов, когда не готов защитить свое притязание с оружием в руках?
Ее упрек был наигранным, она могла прочесть по его глазам, что он не трус. «Он боится придать вес моему притязанию, если ответит на мой вызов». Его нельзя упрекнуть в недостатке самоуверенности, но эта ситуация складывалась не в его пользу. «Точно как Скилои и предсказывала. А потом он задумается о своей силе. Что может предложить ему в бою какая-то влахака?»
— Ну
— Я готова. Но ты можешь спокойно готовиться столько времени, сколько нужно. Все присутствующие предводители масридов приглашаются в качестве свидетелей.
С этими словами она развернулась и вышла из зала.
Сейчас в заснеженном дворе крепости решится ее судьба.
59
— О духи, что это?
Подобный вопрос возник и у Натиоле, но Стен первым произнес его вслух. Рядом с ними Ана пожала плечами.
— Тредары. С востока.
— Империя натаскивает их для войны. Когда они там не нужны, их выставляют на арену бороться, — добавил Ионнис.
Пока под ними армия империи формировала свою позицию, внимание влахаков и масридов было в первую очередь направлено на мощных существ величиной в два человеческих роста, с большими рогами. На четырех коротких ногах они тяжело ступали среди воинов-людей, а люди по сравнению с ними казались гномами. Их кожа светло-коричневого окраса была покрыта неровными темными полосками. Они выглядели неторопливыми, но мощными.
— Это — оружие, которое должно сеять страх среди врагов, — объяснила Ана. — Перед началом битвы их доводят до безумия и отпускают прямо во вражеские ряды. Их очень трудно убить, их кожа как панцирь, а большинство видов оружия лишь еще больше злит их.
Натиоле с трудом оторвал взгляд от монстров и стал рассматривать ряды врагов. Казалось, воины империи собрались со всех частей огромного государства. В центре идеального построения маршировали солдаты в тяжелых золотых доспехах. По флангам разместились вспомогательные отряды, воины в самых разнокалиберных доспехах и пехота совсем без доспехов. Зрелище было впечатляющее, хоть полномасштабное продвижение армии вдоль всего фронта было изломано благодаря перевалу. А вот действительно устрашающей была масса армии, бесконечное море человеческих тел, войско, которое было готово изгнать защитников перевала и словно приливная волна вкатиться в страну между гор.
Конечно, Натиоле слышал доклады лазутчиков на обсуждениях. Но числа тогда были лишь словами. «Кто может представить себе двадцать пять тысяч воинов? Теперь они выступают против Влахкиса и эффектно демонстрируют всю мощь империи».
— Что можно сделать против тредаров?
— Предоставьте это мне, — легко ответила Ана.
Натиоле скептически взглянул на нее. С того времени как она сразила на дуэли Сциглоса и подтвердила свое притязание, он стал смотреть на нее другими глазами. Она политически разумно заключила альянсы и укрепила свою позицию, даже если Натиоле и предполагал, что в этом не последнюю роль сыграла Скилои. Сцарка несколько раз появлялась в Теремии, чтобы провести переговоры со Стеном от имени Аны, и к тому же у нее были невероятные связи с влиятельными дворянами и торговцами также и среди влахаков. «Золото правит миром, — цинично подумал Натиоле. — В первую очередь деньги Саргана. Должно ли это беспокоить нас?»