Гнев троллей
Шрифт:
Однако война, возможно, и так уже неизбежна…»
Его мысли шли по кругу, и он не мог принять окончательного решения.
Поэтому воевода отправился на нижние этажи, где был заперт пойманный силк.
Когда Стен подходил к темнице, его охватило тягостное чувство. Крепость была построена на искусственном холме, у нее было несколько подземных этажей. В большей части этих всегда прохладных и сухих помещений хранили продукты и дрова, здесь были также размещены камеры для пленников.
Двадцать
Перед низким входом Стена уже ждали Винтила, Корнель, Ионнис и Риклеа. У деревянной двери замерла охранница, молодая женщина в кожаных доспехах. Несколько ламп с жиром давали неровное пламя.
— Не нужно долгих разговоров, господин, — потребовал прорицатель. — Я не хочу даже слушать, что произнесет его лживый язык. Давайте предадим его лесу в соответствии со старым обычаем.
— Несколько вопросов мы все же должны задать, — возразил священник. — Ведь он в настоящее время — наша единственная зацепка, с помощью которой можно выяснить, что привело сюда силков.
Воевода согласно кивнул.
— Я такого же мнения. Давайте спросим, что им здесь нужно.
Охранница открыла дверь и повела их по коридору с достаточно высоким потолком, и Стен мог идти, выпрямившись во весь рост.
Перед второй дверью слева маленькая группа остановилась, пока охранница отпирала замок. В узкой комнате воевода увидел человека на соломенном матраце. Возле него стояли кружка и ведро — вся обстановка камеры. Крошечное помещение пахло так же ужасно, как и его обитатель.
— Вставай! — прикрикнула на него охранница.
Пленник медленно поднялся и заморгал в свете лампы.
Он был среднего возраста, мускулистый, заросший. После четырех дней в темнице в его глазах отчетливо читался страх.
— Разрешите, господин? — осторожно спросил Корнель, и воевода кивком дал согласие.
— Если ты так настаиваешь, — сердито прорычал Винтила.
«Вражда между этими двумя не очень способствует миру в моем совете, — подумал Стен. — Если бы я только знал, как это можно изменить». Прорицатель и священник ордена Альбус Сунас жили как кошка с собакой; каждый притязал на то, что он единственный несет правду. И даже если Стен всю свою жизнь прислушивался к прорицателям, он знал, что для сохранения мира необходима благосклонность священников солнца — иначе братья вели бы противлахакскую политику в Ардолии.
— Итак, — начал Корнель грозным голосом. — Что вы здесь делали?
— Я… мы неи знать.
По неуклюжему ответу силка Стену стало ясно, что он совсем плохо говорит по-влахакски. В поисках помощи
— Ты можешь перевести вопрос?
— Да, естественно.
Он заговорил с мужчиной на мелодичном языке дирийцев. Пленник отшатнулся от Ионниса, словно его сильно испугало то, что он услышал из уст чужеземца свой собственный язык, потом он разразился целым потоком слов. Ионнис слушал его с напряженным выражением лица и лишь дважды перебил мужчину — чтобы попросить его говорить медленнее, как предположил Стен.
— Он говорит, им заплатили за то, чтобы они прибыли во Влахкис. И он не знает, что им предстояло сделать. Всеми делами занимался их предводитель. Он говорит, что всего лишь делал то, что приказывали. Он не хотел тебя убивать, он боялся…
Стен кивнул, в то время как сын переводил слова пленника. Он не питал личной неприязни к силку, который напал на него. Война редко была личной. Слишком часто он противостоял врагам, даже не зная их имен. Но здесь было нечто другое, и ему нужно было обязательно узнать правду.
— Спроси его, имеют ли они отношение к пожару, который разразился в крепости Ремис. Спроси его, нападал ли на тебя кто-то из них.
Потом Стен помедлил немного. На такой вопрос силк едва ли даст честный ответ, зная, что, возможно, потеряет жизнь.
— И скажи, что я не держу на него зла. Не важно, соврет он или признается, я не буду делать его ответственным за то, что произошло. Я хочу лишь знать правду.
Ионнис заговорил с человеком, объяснил, подумал и затем сказал еще несколько фраз. Пойманный силк сначала широко раскрыл глаза, затем опустил взгляд. Его голос упал до громкого шепота, когда он ответил.
— Нет, — перевел Ионнис, хотя Стен мог прочитать ответ и по лицу пленника. — Они не поджигали крепость. Они никогда не были в крепости. И он говорит… — в этом месте его сын громко сглотнул, прежде чем продолжить, — что никто не прокрадывался в крепость, чтобы напасть на меня.
— Тогда спроси его…
Стен не успел закончить. Послышались торопливые шаги на лестнице. Затем взволнованный слуга заговорил с охранницей у двери, после чего побежал по коридору к камере.
— Господин! — крикнул он. — Господин, вы должны срочно прийти. Масриды прислали гонца, и его не хотят пропускать через ворота. Если вы не придете быстро, точно случится несчастье.
Стен вздохнул, но он догадывался, что дело не терпит отлагательств.
— Ну, хорошо! — решительно сказал он. — Мы продолжим позже. А теперь послушаем, что от нас хочет этот гонец.
Когда они вышли во двор, Стен увидел, что на улице уже совсем стемнело. Темноту освещали факелы и костры. У ворот образовалось столпотворение, несколько стражников обступили двух всадников, а сбежавшаяся замковая прислуга что-то сердито кричала масридам.
Стен знал, что здесь поможет только одно — авторитет. Поэтому он громко крикнул: