Гнездо Большой птицы
Шрифт:
Водитель выскакивает и предупредительно открывает девушке дверь. Ромаша благодарно улыбается, но тут же опускает голову, чтобы никто не увидел, как она приветлива с прислугой.
– Удачи, госпожа Поземок, – желает ей водитель, ныряя обратно в машину.
Ромаша бормочет благодарность и спешит внутрь здания. Где-то в десятке метров от нее следует верный телохранитель, оставляющий ее только дома – молчаливый соглядатай отца.
Огромный, на пять этажей, с широкой парадной лестницей, университет внушает трепет, а еще забытое опасливое предвкушение
– Куда? – резко спрашивает пожилая женщина, больше похожая на курагу, чем на человека.
От нее тянет едким запахом курительных благовоний, а еще тунцом. От обилия запахов у Ромаши начинает кружиться голова.
– На экзамен, – робко отвечает девушка.
Женщина закатывает глаза.
– Понятно, что не на свадьбу. На какой экзамен? Документы уже отдала комиссии?
Ромаша утвердительно кивает – в спину словно впиваются глаза отца, хотя его нет рядом – и тут же быстро произносит:
– Да, документы отдала еще неделю назад. Иду на экзамен по флогистике.
– Прямо, на второй этаж и налево, – женщина будто еще больше скукоживается, словно ее еще подсушили на июльском солнце. Оранжевые короткие кудряшки неодобрительно трясутся.
Уже на лестнице Ромаша понимает, почему эта суровая дама была так недовольна: похоже, на флогистику поступает целая уйма народа. Длинная очередь начинается в одном конце коридора и тянется почти до конца другого. Девушку чуть мутит то ли от обилия запахов, застревающих на языке горечью; то ли от мыслей о том, что всех этих людей ей придется обойти, чтобы попасть на учебу.
– Это все на флогистику? – нерешительно спрашивает девушка у какой-то хмурой женщины из очереди. В глубине своего сердца Ромаша еще теплит надежду, что она ошиблась и ей не придется сдавать экзамен со всеми этими людьми.
– Да, – отвечает та, на мгновение оторвавшись от книги, а затем снова погружаясь в нее.
– А как проходит экзамен со всем этим… сборищем, не знаете? – уточняет Ромаша и вспыхивает.
Наверняка, отец сказал бы, что она должна не мямлить, а пойти растолкать всех и встать первой в очереди. Но Ромаша теряется от мысли, что она может влезть впереди всех.
– Нет, – отвечает та же женщина недовольно.
Ромаша больше не беспокоит ее, просто прислоняется к стене, надеясь, что ей удастся сдать экзамен до того, как отец выдаст ее замуж. Или до того, как ее стошнит от такого большого скопления народа. В нос забиваются совершенно разнообразные запахи: от нежного парфюма, до тошнотворного запаха грязного тела.
Когда очередь превращается в толпу, двери приемной комиссии настежь распахиваются, и на пороге появляется невысокий профессор с одновременно отрешенным и сосредоточенным видом. В руках он держит листы бумаги.
– Добрый день! – негромко, но внушительно произносит он, в коридоре тут же повисает напряженная тишина. – Первая группа экзаменуемых, готовьтесь. Сейчас я назову ваши фамилии. Как только услышите свою, проходите в аудиторию.
Девушка рядом с Ромашей тихо хмыкает, и Ромаша осторожно поглядывает на нее. Чуть выше нее самой, золотистые волосы локонами рассыпаны по плечам, глаза прячутся за очками, светлая объемная рубашка, скрывающая фигуру и длинная кремовая юбка. Похоже, ее родители даже строже, чем отец Ромаши, раз не позволяют ей демонстрировать фигуру. Но Ромаше она все равно кажется такой тонкой и изящной, словно марципановая статуэтка на верхушке торта.
Девушка поворачивается к Ромаше и любопытно склоняет голову.
– Привет, – здоровается она.
Ромаша отчаянно краснеет. После смерти мамы с ней никто толком не говорил – отец всегда просто ставит ее в известность, если чего-то от нее ждет, даже о самочувствии не справляется; молчаливые тени прислуги скользят мимо и замолкают, стоит ей оказать в паре шагов от них – а потому девушка не уверена, как реагировать на неожиданный интерес к ней самой.
– Привет, – отзывается Ромаша.
– Как тебя зовут? – спрашивает незнакомка, и Ромаша невольно завидует – вот бы ей такую легкость в общении с людьми.
– Романна Поземок. А тебя?
Девушка переводит взгляд на высокое окно и замолкает. Ромаше становится неуютно, по спине бегут мурашки. Ее имя иногда всплывало в газетах, но очень редко и всегда в связи с отцом: «Кондор Поземок пожертвовал деньги больнице святой Марины. Его дочь Романна передает чек», «Сотни рабочих мест! Кондор Поземок открывает новую верфь. Его дочь Романна разрезает ленточку», «Утрата мецената. Скоропалительно скончалась жена известного бизнесмена и филантропа Кондора Поземок. Как переживет утрату его маленькая дочь Романна?..» Наверняка, эта девушка слышала ее имя раньше и теперь пытается вспомнить.
– Мы не в первой группе, – наконец произносит девушка. Похоже, все это время она прислушивалась к профессору, пока сама Ромаша отвлекалась на переживания. – Можем отойти подальше, их оттуда только через полчаса выпустят, – она снова смотрит на Ромашу и на ее лице теплится улыбка. – Меня зовут Розмарин Валери.
У Ромаши чуть кружится голова, она теряется от происходящего, но послушно двигается за новой знакомой. В конце концов, марципановая девушка вряд ли причинит ей вред на виду у стольких людей. К тому же, она, кажется, не узнала ее.
– Красивое имя, – бормочет Ромаша. – Откуда ты знаешь, что они оттуда выйдут только через полчаса?
– Второй год пытаюсь попасть, – Розмарин смеется. Ее смех дробными капельками разносится в воздухе. – Но теперь то я точно готова. Ни один вопрос меня не смутит.
Ромаша робко улыбается в ответ, но в голове отчаянно вертятся мысли: как поддерживать диалог? Что нужно сказать после знакомства, о чем можно спрашивать? Розмарин чуть улыбается и в свете горячего дневного солнца сама словно его лучик. Ромаша снова заливается краской и быстро выпаливает первое, что приходит ей в голову: