Гнездо
Шрифт:
– Акинак Тены унесла Фатима. Её младшая сестра. Это я хорошо помню. Она положила меч в покрытый чёрным лаком деревянный футляр. Такой футляр сам по себе стоит десятки тысяч. Музейная вещь.
– А кто забрал саблю?
– Я не помню. Кажется, кто-то из свиты наместницы. Вы же понимаете, после гибели Тены там такое началось… Командующий разозлился, надулся на Унно, судья угрожал всем, что накажет убийц дочери. И ко мне как к арбитру имел претензии, пугал меня военным трибуналом. Кидронийский Джи Тау и люди Атлопатека также смотрели на меня, как морлифы на сепека…
– Неужели?
– Это были тяжелые, мутные дни…
– Мы знаем, что вы привезли саблю на Нолу.
– И откуда вы это знаете?
– Это не важно. Главное, что знаем. Детектор лжи также только вас разоблачил. Вы все хорошо помните, Лао.
– Но я вам правду говорю. Сабля попала ко мне уже после смерти наместница.
– Каким образом попала?
– Мне её продали.
– Кто?
– Клонка наместницы.
– Как её звали?
– Наталья.
– Сколько вы ей заплатили?
– Три тысячи фунтов.
– Вы лжёте, Лао. Детектор всё видит. Каждым словом лжи вы ухудшаете своё положение. Судья учтёт ваше упрямое нежелание сотрудничать со следствием. Лучше говорите правду.
– Наталья дала мне саблю на хранение. Я обещал ей, что буду хранить саблю в капитанском сейфе. Она сказала, что на Ноли мне за неё заплатят пятьдесят тысяч фунтов. Я не мог отказать такой красивой девушке.
– Она назвала покупателя?
– Наталья сказала, что теперь эта сабля будет… ну, типа, священного талисмана для народа клонов. Что клоны будут поклоняться ей, как наибольшей своей святыни. На сабле засохло одновременно две крови: природнорождёной, аристократки, чемпионки Ноли среди людей и славной клонки-бойца. Наталья сказала мне, что Ноланские клоны соберут деньги и выкупят саблю Бурги.
– Вы в это поверили?
– А почему я должен не верить? Я знаю, что среди Ноланских секс-клонок есть миллионерши. Им не в лом положить на бочку полсотни косых. Да ещё и за святыню.
– Значит, Наталья пообещала вам гарантированную реализацию сабли на Ноли?
– Пообещала.
– Так и произошло?
– Да, как она сказала. Я получил деньги через сутки после прибытия на Нолу.
– Деньги вам принесла Наталья?
– Да.
– И она забрала у вас саблю?
– Забрала.
– Вы понимали, что совершали акт контрабанды антиквариата, да ещё и краденого?
– Краденого?
– Неужели вы считаете, что владелица сабли, наместница Унно завещала её своей наложнице?
– Я не знал, что сабля принадлежала Унно.
– А кому же она должна была принадлежать?
– Бурге.
– По Ноланским законам, Лао, клоны, находящиеся в частной собственности, не могут выступать в качестве свидетелей, владельцев, завещателей, наследников, арендаторов и работодателей.
– Я не интересовался Ноланскими законами. Я не гражданин Ноли. Я зарабатывал деньги. И не считал, что зарабатываю их контрабандой.
– Нам также известно, на что именно вы потратили заработанные контрабандой деньги. Нам всё о вас известно.
– Не трогайте Наталью.
– Ваша, Лао, так называемая жена задержана. Будет проведено дознание и следствие. В частности, по её связям с Ноланским подпольем. А вы, Лао, по совокупности осуществлённых вами преступлений и с учётом ваших сегодняшних попыток запутать следствие, получите минимум десять лет принудительных работ и навсегда потеряете имперское гражданство. Можете назвать вашего адвоката. Я закончил допрос.
Марков выключил трансляцию допроса и вплотную посмотрел в лицо красивой молодой женщины, которую привели охранники.
– Как видите, КМ0981 «Наталия», ваш любовник и покровитель заботится о вас больше, чем о своём будущем, - язвительно улыбнулся Марков; эту наступательную улыбку он заимствовал у покойного Туре Шактири.
– Ничего. Господину Джу Трентону Лао, в отличие от вас, девушка, есть что терять. До сих пор он был состоятельным, успешным и уважаемым человеком. Капитаном элитного лайнера! И всё пошло прахом. Вот до чего доводят красивые женщины…
– Если я вам всё расскажу, вы снимете с Джу обвинения?
– А вы нам и так всё расскажете. На вас, как на мятежного клона не распространяются никакие ограничения во время процедуры дознания. Вы не выдержите и двадцати минут интенсивного допроса.
– Вы уверены?
– Да.
– Тогда допрашивайте - в глазах клонки соревновались за лидерство вызов и ненависть.
– Цу! Не люблю упрямых дур. Хотя, с другой стороны, что же вам ещё остается… - Марков отправил со своего внутреннего коммуникатора вызов охране.
– Вы очень красивая девушка и, поверьте, мне будет неприятно, если дознаватели решат для ускорения процесса отрезать вам голову.
– Отрезать голову?
– теперь к ненависти и вызову присоединилась доля страха.
– Это обычная технология. Её применяют для допросов мятежных клонов. У меня есть видеозаписи. Хотите посмотреть?
– Нет… Не хочу.
– Я убеждён, что хотите, - имперский комиссар включил большую демонстрационную панель и дал знак охранникам, чтобы те подождали за входной мембраной.
На экране возникла зажата между блестящих держателей выбритая голова гуманоида. В её шейный срез были присоединены охапки трубок и кабелей. Звук отсутствовал, но широко открытый рот подсказывал зрителям, что голова захлёбывается ужасным криком.