Гниль

Голубь Владимир

Внезапно под ногу попался лед, и я, не удержавшись, хлопнулся лицом в сугроб, от чего дыхание мгновенно перекрыло.

— Ч-чтоб т-тебя!.. — заикаясь, выплюнул я и тут же принялся торопливо подниматься.

Снег забился в ботинки, и носки начали неприятно прилипать к пальцам от растекшейся по ним талой воды.

Я отряхнулся. Ветер заметно усиливался, и от редких порывов меня сносило в сторону, а непрекращающийся снегопад перекрывал видимость дальше полуметра.

Сколько я уже шел?

Не помню.

Наверное, долго,

потому что сил идти дальше уже не оставалось. Тем не менее, выбора не было, и я продолжил свой путь.

Скыр-скыр-скыр…

Стельки из овечьей шерсти хлюпали от влаги. Я шел в темноте абсолютно один. Дорогу замело, и я едва ли не сбился с пути. Мог сто раз заблудиться, но вряд ли это было хуже, чем остаться на месте и умереть от холода.

В животе заурчало. Хотелось есть, и я, зачерпнув снега, сунул его в рот, чтобы немного заглушить жажду.

Шаг, еще шаг… Я уже перестал думать, куда иду. Лишние мысли вытеснили из головы усталость и голод. Сознание будто растворялось в этой вьюге, становилось с ней единым целым. Уносилось вдаль и поднималось к бескрайнему ночному небу, птицей улетая куда-то прочь – туда, где жить лучше, где солнце ярче и зеленее трава.

Еще раз упал.

Опять поднялся.

Получилось с трудом. Хотелось просто лечь и заснуть, сдаться. Поднять белый флаг. Это бы избавило меня от всех проблем. Однако что-то внутри заставило меня идти дальше. Будто там, впереди, меня ждало нечто важное.

Где-то за спиной завыло. Протяжно, отчаянно и одиноко.

Волки? Или что похуже?

Я передернулся. Давно забытые воспоминания неспешно вылезали наружу. Четырнадцать лет, книга «Чудовище с улицы Розы». Впечатлительный подросток с проблемами в семье, способный найти покой только в выдуманных мирах.

Неудивительно, что тогда меня мучили кошмары. Идея вендиго, духов-людоедов голода и зимы, подстерегающих на каждом шагу, сильно ударила по моей расшатанной психике, которой нужен был только импульс, чтобы обрушиться вниз как карточный домик.

Снова завыло.

В груди заворочался червячок страха. Маленький, он неспешно разрастался и ворочался, вгрызаясь острыми зубами в трепыхающееся слабое сердце.

Я сглотнул. Начал идти быстрее, прислушиваясь к свисту метели, но это было бессмысленно: в этом темном мире все вокруг хрустело, скрипело и выло, будто чудовища обступали тебя со всех сторон, пытаясь сожрать, только и ожидая, когда ты остановишься на секунду для передышки, чтобы накинуться и разорвать в клочья.

Ноги по лодыжку уходили в снег. Спина вся вспотела, и волосы под шапкой облепили кожу.

У-у-у-о-о-о-о!..

Скыр-скыр… Скыр-скыр…

У-у-у-о-о-о-о!..

Стук-стук… Стук-стук…

У-У-У-О-О-О-О-О!!!

Не выдержав, я сорвался на бег.

Подошва скользила по обледеневшей земле. Едва балансируя, я кинулся вперед, поднимая в воздух столпы взлохмаченного снега. Сердце в груди заколотилось еще быстрее, вьюга залепляла

глаза, лишая зрения, но я ломился вперед, затылком ощущая зловонное дыхание преследовавшего меня монстра.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

— А-а-а-а-а-а!

Я закричал во всю глотку, пытаясь перебить свист ветра в ушах.

— У-у-у-о-о-о-о! — взвыло где-то над самой макушкой.

Наконец, я не смог в последний момент выровнять ступню, и снова поскользнулся. Что-то тихо щелкнуло в ноге. Вспыхнувшая боль пронзила затылок, и я, подкошенный, рухнул вниз и по инерции прокатился вперед несколько метров, пока не стукнулся вдруг всем телом о что-то твердое.

— Ох…

Пытаясь отдышаться, я приподнялся на локтях и пошарил вокруг рукой. Пальцы натолкнулись на длинную деревяшку, а рядом точно так же из земли торчала еще одна.

Забор?

Я торопливо выскреб с глаз снег и тяжело взгромоздился на ноги. Передо мной раскинулся в обе стороны невысокий деревянный заборчик из заостренных треугольником досок. Чуть левее, красуясь облупившейся синей краской, находилась калитка.

Пробиваясь через сугробы, я добежал до калитки и дернул ее на себя, но она оказалась закрыта изнутри на едва заметный железный крючок. Тогда я просунул руку между досок, чтобы поднять крючок, но пальцы рук уже потеряли чувствительность и отказывались сгибаться.

— Проклятье! — выругался я сквозь зубы, и в воздух вырвалось облачко полупрозрачного пара.

Тело не прекращало дрожать, от чего даже кружилась голова. Я попробовал подцепить крючок другой рукой, но он примерз к петле и наотрез не хотел двигаться.

— Ну же…

Я сунул руку дальше, лицом вплотную припав к доскам. От усилий свело плечо, и все же они были потрачены не зря, и крючок начал потихоньку ползти вверх.

— Да, еще чуть-чуть…

Внезапно правую щеку будто обожгло огнем.

Нечто склизкое и теплое прошлось по моему лицу, а в ухо проникло тяжелое горячее дыхание, обдавшее нос гнойным зловонием.

Я вскрикнул. Инстинктивно попытался отскочить, но из-за толстого тулупа руку зажало между досок. Даже голова не поворачивалась, вплотную прилипнув к дереву.

— Ха-а-а… Ха-а-а… — что-то продолжало дышать мне на ухо.

— К-кто здесь? Кто это?! — не зная, что еще делать, я снова закричал.

Я продолжал трепыхаться, однако доски держали руку так же крепко, как капкан.

— Не… открывай… — вдруг прорычал чей-то голос в ухо. — Не… открывай… Не… открывай… Не… открывай…

Голос не походил на человеческий, и слова были едва различимы в этом рычании. Словно собака лаяла, пытаясь подражать человеческой речи, настолько искаженно и извращенно он звучал, и с каждым выдохом меня все больше окутывало мерзким смрадом.

— Что?

Я снова дернулся, пытаясь спастись от клацающих прямо перед лицом зубов. Я тянул и тянул, пока отозвавшаяся тупой болью рука наконец не начала поддаваться.