Гнилое лето
Шрифт:
– Мог, – согласился Михаил Сергеевич Ромашов.
– Но не сделал этого.
– Может, спешил, может по другой причине. Вы сыщики – вам и отвечать.
– Вариант спешил, не годится. На восемнадцать ударов у него было время, а на девятнадцатый – нет? Тут другое.
– Удар профессионала? – предположил эксперт.
– Только какого профессионала? Что-то я о таком ударе раньше не слышал. А ты, Сергей? – Степанов обратился к своему молодому коллеге.
– Я тоже не слышал, – ответил Сергей Смирнов.
– Надо
– Больше ничего.
– Тогда, пойдем мы. Спасибо тебе, Михаил Сергеевич… за воду.
– Заходите еще.
– Мрачновато у тебя здесь, – заметил старший оперуполномоченный, вставая.
– Так в такой стране и в такое время живем, – ответил судебно-медицинский эксперт.
Знакомство с материалами дела, выезд на место преступления и длительное изучение базы данных по похожим сексуальным преступлениям заняли у сыщиков весь день.
Около семи часов вечера Степанов и Смирнов покинули городское управление внутренних дел на древних «жигулях» – «копейке» Сергея Смирнова, которые молодой опер купил за чисто символическую цену. Машина раскалилась, как печь, и, к тому же подозрительно поскрипывала и дребезжала. В салоне воняло всеми существующими горюче-смазочными материалами.
– Да, Сергей, автомобиль не роскошь, – Степанов не без усилий открыл окно.
– По крайней мере, меня никто в коррупции не упрекнет. В связи с мафией.
– Это точно.
– Дмитрий Владимирович, может, заедем ко мне домой? На свадьбе вы у нас не были, а я давно хочу познакомить вас с супругой.
Степанов с удивлением посмотрел на молодого коллегу:
– Начало недели, вечер трудного дня – не лучшее время для знакомства и посиделок. Почему вдруг возникла эта идея? Отвечать сразу и в глаза смотреть, в глаза…
– Честное слово, это так – экспромтом.
– Сергей, у меня, между прочим, есть семья: жена, дочь. Они, между прочим, меня и так редко видят. Ты хочешь окончательно разрушить ячейку общества?
– Дмитрий Владимирович, вы же утром сами сказали, что ваши сегодня на даче и приедут только завтра.
– Точно запомнил, – Степанов расстегнул вторую пуговицу на рубашке. – Поехали знакомиться. Сейчас ты назовешь любимые цветы своей жены. Я куплю ей соответствующий букет, коробку конфет, бутылочку легкого вина…
– Это будет красиво.
– Кстати, кончаются сигареты, и я почти умираю с голоду и от жажды.
Жена Сергея Смирнова где-то задерживалась, и мужчины сами накрыли стол и расположились на кухне. Сергей достал из холодильника бутылку «Смирновской» и пару тоже охлажденных пузатых стопок.
– В такую погоду
– Стараюсь… – ответил хозяин квартиры, разливая горькую.
– Грибочки самопал? – старший опер подцепил на вилку пару маринованных маслят.
– Обижаете, Дмитрий Владимирович. Осенью с женой все своими руками заготовляли.
– Ну что ж, поддержу отечественного производителя… За своеобразие текущего момента.
Сыщики выпили и закусили с большим аппетитом.
– Мой дед, царство ему небесное, из купеческой семьи был. Так он рассказывал, что до революции 1917 года из горячих закусок, любимая у него была такая: на подогретый сухарик черного хлеба с солью и черным перчиком накладывали теплый вареный мозг из трубчатой говяжьей кости. И подавалось это под ледяную водочку далеко не в последних трактирах и ресторанах, – Степанов промокнул губы салфеткой.
– Умели раньше и выпить, и закусить.
– Наверное.
– До 1917 года в стране хоть какой-то порядок был, – совершенно внезапно выпалил Сергей.
– Не знаю, Сережа, я это время не застал, – старший оперуполномоченный не хотел говорить о политике и решил поменять тему разговора. – Твою жену зовут Людмила, и работает она нотариусом. Да?
– Нотариусом и получает раз в пять больше меня.
– О деньгах тоже не будем… Давай лучше просто примем…
– За тех, кто теряет жизнь, зарабатывая на нее? – Сергею Смирнову очень нравился этот тост, который он впервые услышал от старшего коллеги.
– Люблю, когда меня цитируют, – Степанов кивнул. – Давай выпьем за них…
– То есть за нас? – уточнил Сергей.
– То есть за нас, – подтвердил автор тоста.
Сыщики чокнулись, приняли по стопке водочки и на несколько минут молча углубились в трапезу. Через открытое окно с улицы доносился звонкий детский смех.
– Главный уверен: это убийство дело рук именно серийного маньяка, – Степанов аккуратно наполнил рюмки. – Говорит: «спинным мозгом чувствую»… Действительно похоже, что такой ублюдок не остановится. Слишком много в нем злости. Очень большая отрицательная энергия. Когда-то он должен ее снова сбросить. Такие типы после первой жертвы во вкус входят.
– Для них это становится, как наркотик.
– Точно, – кивнул старший оперуполномоченный.
– Сейчас основная наша зацепка – необычный удар в сердце.
– Да, только почему-то никто о таком ударе ничего не слышал.
– И еще, Дмитрий Владимирович, мне кажется, надо круг знакомых жертвы тщательно перепроверить. Никаких следов взлома. Женщина сама впустила кого-то из своих.
– Не факт, что преступник оказался в квартире, зайдя через дверь. Этаж-то второй, прямо под окном козырек навеса, окна без решеток были открыты, двор небольшой, тихий.