Гном. Трилогия
Шрифт:
Компания платит налоги, причем для страны, передавшей Компании остров, он вносится не в форме денег. Двенадцать часов в неделю, по четвергам, клиники работают на полную мощность и круглосуточно, принимая граждан страны бесплатно. Плата за другую половину суток, взимаемая исключительно в рублях, направляется в Госбанк СССР. По традиции, принимает эти суммы Восточное отделение банка, расположенное во Владивостоке. Практическое значение этого факта равно нулю. Это правда. И вообще этот налог, - сплошное лицемерие, потому что СССР, являясь крупнейшим пайщиком Компании просто-напросто имел долю в доходах. Получал, в общем, не просто так, являясь одним из основных гарантов безопасности ее работы. Кроме того, очень еще многое, необходимое для успешной деятельности центров и клиник, можно было закупить только в СССР. Правда, в последние годы такого рода зависимость
Те страны, кого скромные семь процентов дохода Компании не устраивают, не имеют клиники Компании на одном, - или нескольких, если это крупная страна, - из своих островов. Страны, не имеющие выхода к морю, использовали крупные острова больших рек или озер, естественных или искусственных. В одном случае использовался даже остров в озере, расположенном в колоссальном кратере давно потухшего вулкана, практически полностью разрушенного эрозией. Крупные острова с крупными комплексами нередко оплачивались несколькими странами одновременно. Вообще же любой человек мог быть принят в любой клинике: деньги или сертификат, гарантирующий оплату услуг. Собственно говоря, с этого-то все и началось. С "Открытого Комплекса Ортопедии и Протезирования", организованного на Сахалине. Туда, помимо собственных граждан, со всего мира съезжались на лечение гости СССР, - а еще люди, способные оплатить услуги Комплекса. Со временем соотношение числа первых и вторых достигло примерно одного - к тридцати пяти.
В среднем, очень, надо сказать, недешевые услуги, как в самом начале, так и потом, поскольку со временем они становились все сложнее и эффективнее, распространяясь на все новые группы болезней и дефектов. То, с чего начали в пятьдесят четвертом, спустя десять лет имело уже более, чем демократичную цену, но номенклатура услуг неизмеримо возросла, и некоторые из них по-прежнему стоили целое состояние.
Почему началось все-таки с ортопедии и протезирования? Основных причин две. Во-первых, чуть ли ни четверть века войн посередине двадцатого века оставили свое наследие в виде десятков миллионов более или менее искалеченных людей, так что потребность в помощи такого рода оказалась велика, как никогда. Воистину, - поскольку и пострадало больше, чем когда бы то ни было раньше, и процент выживших среди них был высок, как никогда.
Ну, а во-вторых, актуальность данных разделов во время войны, когда происходило становление Костоправа, как специалиста, привела к тому, что он стал именно "костоправом", а не нефрологом или инфекционистом. К моменту открытия Сахалинского Комплекса многие и многие созданные им способы лечения травм и дефектов стали весьма технологичны и могли применяться, по сути, поточно. Приобрели явственные черты Большой Технологии. Кости. Связки, сухожилия. Суставы. Причем не только травмированные, но утратившие функцию в результате болезней или в силу возраста, почему нет? А почему не позвоночник, какая, в сущности, разница? А, в сущности, - так никакой! И как только в этом направлении были достигнуты первые серьезные результаты, в число потенциальных пациентов к миллионам "военных" калек добавились как бы ни десятки миллионов носителей всякого рода "ишиасов", "люмбаго" и "радикулитов". Представили масштаб? Даже если учесть только более-менее платежеспособный спрос?
В многомесячных очередях оказались очень состоятельные американцы, японцы и индусы, и только чуть попозже к ним присоединились богатые европейцы и высокопоставленные сановники USREA. То, что каких то несколько лет тому назад сама мысль об "индустриальной медицине" казалась им необыкновенно дерзкой, новаторской, сейчас могло вызвать только улыбку. На самом деле потребные мощности оказались в десятки раз выше, чем представлялось в самых дерзновенных мечтах.
Вы представляете себе, что такое - "переработать" миллион пациентов? Принять, обследовать, вылечить - население города Куйбышева целиком, от новорожденных и до столетних патриархов? А десять миллионов? Население города Москвы в конце ХХ века? А сорок миллионов, что несколько превосходит население республики Польша целиком? Представили себе масштаб производства? Но это - только одна, и не самая большая из проблем.
Представьте себе, живет человек и разводит, к примеру, коров. Или шьет ботинки. Или работает продавцом в магазине, - не важно. На хлеб ему хватает, и вообще он привык. А потом вдруг выясняется, что на Аляске золота - как простого песку, причем в каждом ручье. Чуть рискнул, чуть повезло, и тебе уже никогда в жизни не придется крутить хвосты коровам, причем чужим. Да, решится далеко не каждый, но и тех, кто готов рискнуть, тоже сыщется немало.
Живешь ты, это, с Болячкой. Носишь пояс из собачьей шерсти, натираешь это место скипидаром. Или мазью с ядом гюрзы, в зависимости от достатка. Время от времени прихватывает так, что без посторонней помощи не можешь подняться вообще, а с посторонней поднимаешься со стонами и воплями. И где-то на заднем плане присутствует мысль о том, что ноги когда-нибудь отнимутся. Уже привык, и считаешь такое положение в порядке вещей. А потом вдруг узнаешь, что, вообще говоря, Болячку можно и убрать. Совсем. И будешь ходить, как новенький, до конца жизни. Надо сказать, для многих и многих соблазн, пожалуй, посильнее золота будет. Ситуация, на самом деле сильно сходная с золотой лихорадкой, со всеми вытекающими. Только на порядок-другой помасштабнее.
Так и представляется специальный чиновник, единственной обязанностью которого является говорить слово "нет" на любое обращение. Хотя какой там чиновник. Целая группа особо обученных специалистов, сменяющих друг друга, и говорящих на разный манер то же самое слово "нет". Самым страшным в этом образе является то, что - кто-то же, - сотни, тысячи людей!
– по совершенно непонятным резонам, все-таки лечится. И не понять, по каким, собственно, правилам на самом деле происходит отбор, и невозможно пенять на тех, у кого отнимают, может быть, последнюю надежду.
Тогда-то и оказалось, что Сахалин - слишком велик, густо населен и близок к центрам цивилизации. Его береговую линию слишком сложно оборонять от десантов предприимчивых, готовых на все, обладающих неограниченными финансовыми ресурсами, ничего не соображающих в приступе Золотой Лихорадки людей.
Второй проблемой, как положено, стали наши родные советские власти. В тот чувствительный момент, когда надлежащей компетенцией обладали какие-то единицы специалистов, и не было, по сути, никакой организации, начальство все время дергало их по поводу совершенно особых пациентов. Особ королевской крови, генеральных секретарей Братских Партий, тещ, глав транснациональных корпораций, фронтовых друзей, кинозвезд, партнеров по преферансу, футболистов ЦДКА, и тетю Пашу, консьержку, но зато из нужного подъезда. Ей, тете Паше, сильно повезло с подъездом. И все, разумеется, в первую очередь, за исключением тех, кто без очереди.
Что? Занят? И чем таким ты, интересно, занят? Формируешь матрицу для печени? Сложное дело, говоришь? Потерпит твоя печень. А у тещи - радикулит, она терпеть не может. И я, кстати, тоже, а то она мне всю голову пробила... Что? Никак нельзя прерываться? А я говорю - потерпит!!! Какой такой Петров?! Петров пусть твою тещу лечит, а моей сам займешься. Проверю!!!
Вместо того, чтобы создавать методики и отрабатывать технологии, годные к тиражированию, вместо того, чтобы, по одному, отыскивать подходящих людей и готовить специалистов, вместо того, наконец, чтобы находить организационные решения, нужно было лечить радикулит тещи. Причем, непременно, самому. Это мало сказать, что мешало, это делало мало-мальски целенаправленную работу практически невозможной. Собственно, никакой клиники тогда не существовало, потому что от того, кто мог ее организовать, все время требовали чудес. Причем одновременно, сразу, и такие люди, которым не откажешь. В отчаянии, Костоправ пожаловался непосредственно Черняховскому, и тот с военной решительностью решил проблему: переправил из Владивостока на Сахалин, засекретил прямые телефонные номера, а на открытые телефоны посадил специальных ответчиков. Те, как положено, отвечали, что положено, на строго определенный набор вопросов. На остальные, как положено, отвечали стереотипное: "Сведений не имею". И, действительно, не имели, поэтому на них не действовали ни начальственный мат, ни всякого рода "Да я тебя!!!".