Гномики в табачном дыму

Годердзишвили Тамаз Григорьевич

Стремительно пронеслись мы через кукурузное поле и въехали на злополучную гору. Машина уверенно ползла вверх. Главное было теперь — не потерять скорость и не угодить в колею от грузовиков. У последнего поворота мы с Георгием стали у края обрыва, подстраховывая машину.

— Давай, родная, не подведи, видишь, какое дело, не позорь перед людьми, давай, давай! — вслух уговаривал Гогия свою машину, не обращая на нас внимания.

Когда мы выбрались наконец на ровную дорогу, до Шедока

оставалось всего километров десять.

Гогия сбавил скорость, отер пот и сказал довольный:

— Хорошая машина. У хорошего водителя всюду пройдет.

Женщина снова застонала и заметалась. Ее стала бить дрожь.

— Потерпи, вот-вот доедем, потерпи! — кричал измаранный кровью Зураб, всеми силами пытаясь удержать женщину, но та рвалась из рук и кричала:

— Пусти! Пусти!

Шедок — райцентр. У въезда в город арка, а на ней крупными белыми буквами: «Приветствуем образцового водителя!» Дорога за аркой до того разъезжена и разбита, что водитель поистине должен быть образцовым. Машину швыряло из стороны в сторону.

Первый же встречный указал нам дорогу к больнице. На одном повороте газик странно подскочил. «Не хватало, чтобы шина лопнула!» — подумал я и тут же услышал предательский взрыв.

Мы осторожно вынесли женщину из машины, уложили на плащ, потом на брезентовку — вместо носилок — и понесли к больнице. Зураб шел впереди, мы с Георгием сзади. Гогия снял тяжелое запасное колесо, но не удержал его — сказалась усталость. Колесо волчком завертелось на земле. Мы бежали. Женщина громко кричала.

— Шагайте в ногу, шагайте в ногу, — твердил Зураб.

Какой-то мальчик увязался за нами и указывал дорогу.

— Если бы мы и работали так в лад… — сказал Георгий и осекся, сообразив нелепость своих слов.

В больнице женщину положили на каталку и тут же увезли в операционную. Появилась дежурная сестра и стала расспрашивать нас, заполняя больничную карту.

— Фамилия.

— Мшвеладзе, — ответил Георгий.

— Фамилия больной, — улыбнулась медсестра.

— Не знаю.

— Имя?

— Не знаем, — вмешался Зураб.

— Откуда она? Из какой станицы?

— Не знаем, — ответил я.

— Так что же записывать? — развела руками медсестра.

— Завтра приедет ее муж, если успеет собрать урожай, — объяснил Зураб.

Сестра включила свет, и стало видно, что все мы в крови, особенно Зураб. Никогда раньше на мне не было чужой крови. В темноте я не замечал ее, теперь испытывал неприятное ощущение. Зураб опустился на скамью. Присел и я. Георгий вышел закурить.

— Как думаешь, выживет? — спросил Зураб. — У нее проломлен череп. Видно с большой высоты упала.

Во двор больницы влетела машина.

— Еще привезли! —

встрепенулась медсестра и поспешила к выходу.

— Нет, это наша машина, — успокоил ее Зураб.

Георгий и Гогия вошли вместе и расположились рядом с нами.

Из операционной вышла медсестра, забежала в соседнюю комнату за какими-то ампулами. Потом в операционную занесли кислородную подушку. Мы переглянулись. Не знаю почему, но мне кажется, что кислородную подушку дают умирающим.

— Видно, плохи дела, — предположил Гогия.

Прошло много времени, прежде чем из операционной вышел хирург, совсем молодой парень. Халат на нем был забрызган кровью. Он направился прямо к нам, на ходу снимая маску и вытирая с лица пот.

— Вы ее доставили?

— Выживет? — вопросом же ответил Гогия.

Хирург устало сел в широкое кресло и закинул ногу за ногу. Потом долго-долго тер левой рукой лицо.

— Очень упрямая женщина, — сказал он наконец. Руки у него дрожали.

— Крепкая женщина, — возразил Гогия.

— Очень упрямая женщина, — повторил хирург и посмотрел на свои дрожащие руки.

— Мы можем уйти? — спросил Георгий.

— Молодцы, ребята, привезли бы чуть позже, плохо бы кончилось, — сказал хирург.

Мы поблагодарили его, попрощались и вышли из приемного покоя.

Еле отыскали дорогу к нашей станице. Свет фар прорезал тьму, освещая нам слякотный путь, и терялся в пространстве. Упершись локтями в колени, я попробовал расслабиться. От усталости перед глазами плясали красные точки. От голода сводило живот.

— Давай жми быстрей! — взмолился Георгий и обернулся ко мне. — Дома, наверное, вкусный обед ждет.

— Если застанем Тинико живой, — добавил Зураб.

— С ума, верно, сходит, бедняжка! — заметил Георгий.

Когда показался наш дом, Гогия посигналил. На веранду выскочила Тинико. Сынишка хозяйки тоже узнал звук нашей машины и открыл ворота.

Мы еле вышли из машины. Все четверо падали с ног. Зураб обхватил Гогию за плечи, и они, шатаясь, поднялись по лестнице. Никогда еще не возвращались мы из маршрута так тихо. Тинико, заметив кровь на наших одеждах, кинулась к Зурабу.

— Ой, Зурико, что с тобой, родной? Что случилось?

— Не бойся, ничего не случилось! Ничего! — успокоил ее Зураб.

Тинико так обнимала Зураба, словно они были одни в комнате. Зураб самый прямой и самый смелый среди нас, я понимаю ее, но сейчас было не время… Я повалился на спальный мешок и закрыл глаза.

— Вставай, друг! — толкнул меня Гогия.

Утро было серое, тучи привычно скрывали солнце. Нудно моросило. Ветер то в одну сторону гнал легкие белесые дождинки, то в другую.