Гобелен с пастушкой Катей. Книга 5. Бледный силуэт Луны
Шрифт:
Кроме одного, но секрет я открою только тебе, Веруня. Как все старосветские немки, тетушка Марта делает из домашнего хозяйства культ, оттого гостям приходится делать вид, что набожное отношение к домоводству вполне в порядке вещей. Не хочется огорчать тетушку Марту, во всем остальном она безупречна, даже немножко говорит по-русски. Ее вывезли из России в сознательном, хотя и юном возрасте. Ее дочери Эстер и Флора, тоже приятные дамы, у обеих взрослые дети, а единственного сына Вальтера я пока не видела. В родственном конклаве имеется еще одна старушка, тетя Эрика, она живет неподалеку в приятном доме для состоятельных старичков, я у нее побывала. Мама тоже ездила знакомиться, а папа встал в позу
Сейчас объясню почему, заодно тебе будет любопытно узнать о тете Эрике, как и мне было любопытно с ней познакомиться. Так обнаружился замечательный семейный сюрприз и секрет, хранившийся под спудом более 50-ти лет. Тетя Эрика – дочь дяди Макса, он остался на пару с дедом Феликсом караулить семейную недвижимость. Дед Феликс умер сам, а его брат Макс сгинул в Соловках за какие-то инженерные упущения. С его семьей связь была потеряна, никто даже не заикался, что за Уралом имелись двоюродные Эрика и Генрих. Представь себе, каково было всеобщее удивление, когда среди родных в Цюрихе обнаружилась тетя Эрика и сказала, что ее брат Генрих умер в Екатеринбурге не так давно. У него остался сын, некий кузен Сережа, он скоро приедет и с ним предстоит знакомство.
Так, с чего я, бишь, начала? С удивительного факта, что папа не пожелал знакомиться с тетей Эрикой. И вот почему… Старушка Эрика оказалась изменницей Родины. «Мой отец и дед перевернутся в гробу, если я поеду в гости к изменнице Родины!» – произнес папа, отказался от визита к тете Эрике, и маму отпускал к ней неохотно.
В кратком изложении история старушки Эрики выглядит так. В самом начале войны ее как врача-хирурга мобилизовали в действующую армию, невзирая на сомнительное немецкое происхождение. Летом 41-го Эрика Зибер 32-х лет угодила в плен вместе со своим военно-полевым госпиталем, одна армия стремительно отступала, другая спешила вслед, и вихрь истории унес с собой тетю. Врачи, в особенности, хирурги требовались на театре военных действий всем и везде, тетя долечивала своих раненых, потом к ней под нож автоматически стали поступать пострадавшие с другой стороны, тетя Эрика резала и шила их тоже. Так завещал Гиппократ. Однако по законам военного времени она стала изменницей Родины, и когда армии поменялись ролями, ей пришлось уйти вместе с отступающей. СМЕРШ, это вам не Гиппократ.
Где-то на полдороге тетя Эрика обогнала немецкую армию и немыслимыми путями добралась до нейтральной Швейцарии, она знала, что там живут кузен Жорж с кузиной Мартой, плюс две незамужние тетушки, Мета и Кристина. Те приняли ее как родную, невзирая на измену обеим воюющим сторонам. Так тетя Эрика дожила близ Цюриха до глубокой старости, не переставая печалиться о том, что родные в России считают ее пропавшей без вести. Это и была страшная тайна, которую зарубежные родные хранили при редких моментах общения с нами. Отчасти потому, что до самого последнего времени старушка Эрика боялась длинной руки СМЕРШа, но ее можно понять. Окончательно я поняла ее, когда мой личный папа отказался выпить чаю с предательницей.
Ладно, Веруня, я утомила тебя семейной историей, а вот тетя Эрика оказалась весьма забавной старушенцией. Выглядит она в точности, как Сова из «Винни-Пуха», даже шаль на ней похожая, притом старушка отлично говорит по-русски, к тому же блистает язвительным юмором. Для меня лично она припасла работу по специальности, чтобы я «не очень-то кисла по хозяйству у добрейшей нашей Марты» – так выразилась изменница тетя Эрика. Дело в том, что старушки решили разобраться в семейном архиве, он пролежал у дяди Георгия более полувека, а после его кончины плавно перешел к тете Марте, поскольку остальным наследникам был абсолютно по фигу. Там громоздятся горы переписки на трех языках, старшее поколение активно обменивалось
Так вот, немецкой частью архива занимается тетя Марта – читает и сортирует, русскую переписку предков взяла на себя изменница Эрика, а мне предложили изучить письма деда Феликса к тете Крисси. Поскольку и дед мой личный, и язык мне знаком, и время у меня есть. Кузина Ирочка бывает наскоками и письма ей, как бы это поизящнее выразиться – до фонаря! Теперь душа моя Вера, я тут при хозяйстве и при деле, даже ребенок почти присмотрен. Тетушка Марта охотно возится с мелким, он даже по-немецки залопотал, пищит «Нейн!» вместе «Нет!», а тетя умиляется.
А что касается мужа, то он перешел в иное качество, почти невидимое. Приезжает на уикэнд и не знает, стоит ли перевозить семью в суетный «Городок художника и скульптора». Там уж очень богемная обстановка, Катя устанет – такими сомнениями Миша поделился с тетушками. Те вникли в его проблемы и высоко оценили заботу о Катином душевном спокойствии. Катя-то сама думает, что к концу года или к началу следующего она с малым двинется домой по зимней прохладе. Погуляли по заграницам и будет, а то ведь мелкий Мика останется без языка, несмотря на лепет на трех сразу.
Да, Верунь, у меня к тебе просьба. Узнай, пожалуйста, как можно из двух однокомнатных апартаментов сделать мне квартирку побольше. Говорят, что у вас, то есть у нас в Москве развернулась риэлторская деятельность. Что касается моих непосредственных предков, то на них надежда плохая. Они стали стары, и появились причуды. Скажу тебе по секрету, я побаиваюсь поручить им риэлторский бизнес, поскольку свою квартиру они сменяли очень странным образом. Отчего-то при том участвовала кузина Фаинка, печально, хотя и отдаленно тебе знакомая. Грустно это все, но проехали.
Посылаю пару картинок: мы с Микой в швейцарской деревне, а за каналом виднеется дорога на Цюрих. Красота и благолепие кругом. Пиши чаще, а то не успеешь, и я буду писать письма: как освою семейный архив, так и настрочу тебе из него резюме…
Целую крепко, ваша репка, а именно
Катя Малышева пока что из под Цюриха
Р.С. Да, забыла тебя поздравить с удачей и ответить на настоятельный вопрос. Я очень рада, что у вас в кризис ничего не пропало, поскольку ничего не было. Примерно то же самое могу сказать о себе. Были у меня в банке некие деньги в акциях, но я почти все бодро растратила до кризиса – у Миши год назад возникла идея. (Я писала о ней или же нет? Не помню… И не надо.) Кризис бы все равно их съел. Так что когда я вернусь, то в исходном финансовом состоянии – то бишь, без ничего, как все хорошие люди.
Письмо четвертое
Январь 1999
Вот и все, Верунь!
Больше писать не надо, а жди нас с крохой в Москве!
Опять мы пакуем сумки и ящики, вновь расстаемся с местом обитания, с родными и близкими, в частности с Мишей-большим. Он прижился в художественном городке, ему там хорошо, а нас ему пока не надо. Увы, это даже не грустно.
Скучать и плакать будет тетечка Марта, она привязалась к Мике, даже просила оставить его с нею до весны. Потому что в России, как она помнит, зимой страшно холодно, а вдруг будет и голодно? Правда, осенью она опять ждет нас к себе, я дала слово, к тому же появилось дело, но об этом я доложу в Москве.