Гобелен с пастушкой Катей. Книга 5. Бледный силуэт Луны
Шрифт:
Первую порцию признаний Аллы я освоила «без удивления и гнева» – сложен человек, «широк, не мешало бы сузить», как пожелал однажды Митя Карамазов (в известном романе Ф.Достоевского об одноименных братьях). Что касается мужа Аллы, то Павел Петрович всегда был весьма непрост, и трудно было предположить, что в интимной сфере он оказался невинным агнцем, то бишь барашком. Тем более, что данная сфера у него всегда была… Ну, скажем, вполне освоенной. Мне при первом знакомстве будущий друг Паша лихо признался, что собирает коллекцию. И со временем, надо полагать, дособирался. Ничто в природе не проходит бесследно, простые
Однако вслед за периодом «хард порно» в супружеском обиходе семейства Криворучко наступила очередь изысков иного качества. Тут и начались наши с Аллой мучения. Она бледнела, краснела, глотала «Куантро», как валерьянку, курила тонкие сигареты и завязывала бычки узлом, но не могла признаться, каких дальнейших уступок для своей изощренности пожелал ее супруг Паша. Мне даже успело померещиться, что он уговорил Аллу участвовать в групповом развлечении, а теперь это вышло боком. Но нет, не совсем.
Паша оказался настолько непрост, что пожелал расширить круг участников действия, но не во плоти, а скорее, виртуально, еще точнее, визуально. Ему очень захотелось, чтобы прекрасная супруга Алла получила в секс-напарницы свое собственное фотоизображение. Ню… Своевременно был приобретен «Поляроид», Паша выказал большие способности к искусству фотографии, и супружеское развлечение пошло своим чередом. Одиночные и парные картинки стали собираться в артистическую коллекцию, каковая, разумеется, хранилась в сейфе и видела лишь полусвет супружеской спальни. Ничего особенного, между прочим, у каждого имеются личные фантазии, главное, чтобы все были довольны, и никому вреда не причинялось. Полагаю, так же думала Алла. Но до поры до времени.
Период «ничего особенного» хоть и длился довольно долго, но со временем исчерпался. Опять Аллочка стала запинаться в скорбном рассказе, прибегала к сравнениям и умолчаниям, но все же с невыразимыми мучениями нашла должные краски и слова. Не удовольствовавшись карточками жены в стиле «софт», дружок Паша уговорил супругу попозировать для картинок в стиле «хард». Для тех, кто имеет представление, объяснения излишни, а если нету его, то и не надо. Когда Алла узрела первый образчик продукци, ее чуть не хватил удар, от чего супруг пришел в полный восторг и преисполнился таких чувств, что Алла не смогла изодрать в клочья скверное фото.
Но и это оказалось отнюдь не всей историей, то была «лиха беда начало», скромные цветочки, вплетенные в венок сановного супружества. Однажды проявленное малодушие повлекло за собой цепочку аналогичных «цветов зла». То бишь, коллекция невозможных картинок стала пополняться и дошла до степеней совершенно изощренных. К постоянному восторгу Павла Петровича, который не уставал восхвалять прогрессивные понятия супруги и глубину понимания его сложной натуры. И опять же букет с цветами изощренности украшал их супружескую спальню довольно долгое время. Алла почти привыкла и наивно полагала, что изысканность чувств дошла до естественного предела, и дальше следовать по этому пути некуда. Коллекция, как и встарь, хранилась в сейфе за семью засовами. Хотя ребята учились в Англии, приезжали только на каникулы, но в доме бытовала охрана и прислуга. Потому секреты держались под замком и во мраке сейфа. До сего дня. Точнее, до предыдущего.
Вчерашним утром, когда Алла разбирала свою почту, в конверте с приглашением
– Я знаю, кто это сделал. Даже знаю, зачем, – объяснила Алла, когда ей удалось вернуть меня из бездны ярости и усадить за стол переговоров. – Шерше ля фам. Некая Варечка, «удивительная девочка, умненькая и женственная, у них теплые деловые отношения, есть, конечно, известная доля покровительства, а с ее стороны – почтительное восхищение, вполне невинное, она помолвлена, жених – милый, инфантильный мальчик». Вот такой треп имел место, как всегда, очень убедительно. Я ее видела, очень миленькая и неглупая. Больше некому.
– Вы уверены, Алла, что это не утечка из дома в шантажных целях? – мне удалось прийти в себя и даже запросить уточнений.
– Я абсолютно уверена, что Паша сам вынес, чтобы придать развлечению с девочкой особый вкус, это в его стиле, – деревянно огласила Алла. – А она попользовалась с умом. Понятно, что я никогда не смогу информировать Пашу. Ни за что на свете.
– Во-первых, всегда останутся сомнения, во-вторых, от брака не останется ничего, – резюмировал эксперт в моем лице. – Что ж, она действительно умная девочка, с большими способностями. Но что ей надо?
– Если нечто подобное попадет в руки моих детей, – продолжала Алла с деревянной настойчивостью. – То я брошусь с Крымского моста, потому что жить дальше просто не смогу. Они приезжают на каникулы через месяц, чуть меньше. Мальчишкам такого не понять.
– Значит, время у нас есть, – машинально отметила я. – Только вот для чего? Что можно сделать?
– С тем я и приехала, – проговорила Алла с облегчением. – О разводе я думала, для себя ничего лучшего не желаю. Но, видите ли, Катя, Паша помимо всего, очень хороший муж, я даже не очень его виню, хотя в данный момент думаю о нем не лучше, чем вы. Мне он омерзителен, но для мальчиков стал отцом – умным, авторитетным, уважаемым. Это очень много. О деньгах не говорю, он при разводе нас обеспечит. Однако, при грядущих выборах в Думу развод ему не нужен, это невыгодно, хватит одного развода с вами.
– На что она рассчитывает, эта девица? Зачем делать подобную гадость? – заинтересовалась я. – Ведь не просто так. Если это она…
– Я думала, – поведала Алла, и я поверила. – Вполне возможно, что она имела в виду те варианты, что пришли в голову мне и вам. Первое, что я потеряю голову от стыда и побегу к Крымскому мосту.
– Почему именно туда? – вопросило мое неуместное любопытство.
– Училась рядом, в Морисе Торезе, гуляли с девочками по мосту, делились идиотскими планами. Если обманет любовь – то вниз головой прямо оттуда, быстро, романтично и не больно, – обстоятельно ответила Алла.