Гобелен
Шрифт:
– …жизнь, которую вы хотите вернуть, даже не зародится. Так-то.
Робин поставила кружку из-под чая на земляной пол и взяла Джейн за руки.
– Вы должны жить за Уинифред. Если у вас получится то, для чего вы попали в эту эпоху, Джейн Грейнджер и Уилл Максвелл снова встретятся. Остальное будет зависеть от вас.
– Честно? – переспросила Джейн, едва дыша.
Последовал уверенный кивок.
– Думайте только о сегодняшнем дне. Завтра настанет – никуда не денется. А сейчас мне пора.
– Робин! – взмолилась Джейн, хватаясь за пальцы прачки. –
На сей раз Робин улыбнулась мягко и сочувственно – улыбкой Робина-ясновидца с Ковент-Гарден.
– Вы сами удивитесь скрытым в вас силам. Именно поэтому вы здесь, Джейн. Возьмите ситуацию под контроль – вы же это любите! Для этого вы нужны Уинифред… и эта ваша способность позволяет Уиллу на вас полагаться. Точнее – обоим Уиллам. Ой, сюда идут! Если хотите избегнуть маловразумительных объяснений своей золовке и подруге – нам лучше расстаться. – Робин высвободила пальцы из пальцев Джейн. – Крепитесь. И будьте смелее.
Джейн едва сдерживала рыдания – так ужасны были одиночество и страх, заполонившие ее разум. Потом она услышала голоса – кликали Уинифред – и ощутила прилив душевных сил. В реальной жизни от Джейн ничего не зависело – но здесь, в Британии, в начале зимы тысяча семьсот пятнадцатого года, от нее зависело немало.
Джейн должна спасти человека. Она его не знает – зато его хорошо знает Уинифред. Неужели Уинифред умерла, когда появилась Джейн? Надо было задать этот вопрос Робин; жаль, Джейн не сообразила вовремя. Возможно, ее душа переселилась в тело Джейн, и теперь в ней живут две женщины.
– Уинифред! – снова послышалось снаружи. По мощеному двору стучали башмаки. – Ах, вот ты где, дорогая! Мне сказали, ты ушла с прачкой. Не стоило этого делать; право, не стоило.
Взволнованный голос принадлежал Сесилии, а через секунду и сама она возникла в дверном проеме.
– Да… прости… я… я думала об Уилле.
Сесилия заключила Джейн в объятия.
– Знаю, душа моя. А ты должна вот что знать: твоя подруга, обожающая тебя, будет с тобой до конца. Что бы от тебя ни потребовалось, что бы ни случилось, преданная Сесилия не бросит дорогую Уинифред.
– Правда?
Сесилия, высокая, почти как мужчина, с тяжеловатой нижней челюстью и добрыми густо-карими глазами, нежно улыбалась, сверху вниз глядя на Джейн.
– Честное слово, – заверила она и крепче обняла Джейн. – Я поеду с тобой в Лондон, если пожелаешь. А наша подруга миссис Миллс будет счастлива приютить нас на такой срок, какой нам понадобится.
– Спасибо тебе, милая Сесилия.
Сесилия качнула головой.
– Нужно собрать вещи, все продумать. Нам ведь предстоит зимний путь, притом неблизкий. Шутка ли – Лондон! Идем, ты здесь совсем озябла. Несколько дней понадобится на то, чтобы разработать план. Чарльз и Мэри наверняка захотят помочь.
«Тебе не отвертеться, – мысленно говорила Джейн. – Так что давай, спасай Уильяма Максвелла. И себя. И Уилла!»
Глава 12
Весть о поражении граф Нитсдейл услышал из саркастических уст своего старого
– Ну, джентльмены, вынужден вас оставить. Надеюсь, вы успеете как следует поразмыслить о своей участи, – изрек женоподобный офицер, заглянув в окно кареты. Для этого ему пришлось нагнуться в седле. Взгляд задержался на Уильяме. – Желаю благополучно добраться до места назначения.
С этими словами офицер ускакал.
– Всему виною наша нерешительность, – проворчал Уильям. Перед его мысленным взором все еще мелькали сцены уличных боев в Престоне. – А вас мне жаль, лорд Дервентуотер, – продолжал Уильям. С Дервентуотером обращались как с особо ценным пленником. До сих пор Уильям едва перемолвился с юным аристократом парой слов. – Ваш батюшка был очень добр к родным моей жены – еще во Франции, в Сен-Жермен-ан-Ле.
– Мы с вами там не встречались, не так ли, сэр? – уточнил лорд Дервентуотер. – А я ведь во Франции родился.
Уильям покачал головой.
– Нет, не встречались – иначе я бы помнил.
– Я ни о чем не жалею, – с пафосом произнес юный аристократ. – Я сражался за веру и короля.
– Вам едва ли грозит казнь, милорд. Вы молоды, богаты; ваша семья пользуется огромным влиянием на севере. Король помилует вас, наверняка помилует, – подбодрил Уильям.
Зато самого его постиг новый приступ страха за свою семью… и за собственную шею.
– Вы уже попросили родных о помощи? – поинтересовался Дервентуотер.
– О да. Надеюсь, моя добрая жена, Уинифред, получила письмо, в котором я умоляю ее прибыть в Лондон.
– Для слабой женщины это тяжкое испытание – ехать в этакую даль да в этакие холода, – заметил Дервентуотер.
Уильям не мог не согласиться. Похоже, этот юноша до сих пор склонен воспринимать ситуацию с романтических позиций. Что касается Уильяма, настороженность женоподобного офицера, скрытая под сарказмом, и алчные взгляды драгун-конвоиров сказали ему более чем достаточно. Англичане предвкушают изрядный выкуп за своих благородных подопечных – вождей якобитского восстания. Уильям подозревал, что избежать монаршей расправы будет отнюдь не просто.
– Более, чем своей жене, я ни одному человеку в жизни не доверяю. Вдобавок лишь она владеет бесценным даром – способностью убеждать и находить протекцию.
– Как по-вашему, граф, станет ли Корона марать руки и терять время на казнь людей, что остались в тюрьмах на севере? – спросил Дервентуотер, явно с целью сменить тему.
– Едва ли, милорд. Для того чтобы донести до народа простой посыл – о неугодности католиков, Короне вполне достаточно казнить аристократов, – ответил за Уильяма лорд Кенмур, до того молчавший. – Мы с вами, джентльмены, придемся его величеству королю Георгу как раз кстати. Послужим примером прочим якобитам.