Гоблин – император
Шрифт:
— Вы слишком любите собственную политику, — сказал Идра. — Весь двор это знает, лорд Чавар. Но наш наставник, Лейлис Атмаза, говорит, что это вовсе не означает, что другая политика плоха. И мы не понимаем, как вы можете оценивать политику Императора, когда Эдрехазивар у власти всего четверть года.
— Вы ничего не знаете…
— Именно поэтому мы не считаем, что сможем стать лучшим Императором, чем наш дядя, — подвел итог Идра. — Мы не будем этого делать.
Чавар в панике начал искать новые способы убеждения:
— Вы
То же самое, что и с вами, недобро подумал Майя. Но промолчал. Он должен был услышать, сдержит ли Идра свое слово.
— Мы не сможем изменить то, что она сделала, — с несчастным видом сказал Идра, — И, лорд Чавар, это еще худшая причина для узурпации трона, чем те, о которых вы уже упоминали.
— Идра, мы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться сейчас, — вмешалась Шевеан. — У нас нет времени для угрызений совести.
— Мать, — сказал Идра, и Майя с удивлением понял, что мальчик взбешен не меньше своей матери. — Говорить об этом бесполезно. Мы ничего не сделали. Мы ничего не знали. Если бы нам было известно хоть что-то, вы бы не «зашли так далеко». Мы никогда не согласимся с тем, что вы сделали. Мы не можем поверить, что вы хотели втянуть нас в преступление.
— Ради тебя! Идра, мы сделали это ради вас!
Идра отпрянул назад, словно кошка, обнаружившая, что поставила лапу во что-то липкое.
— Мать, — тихо сказал он, — это страшная ложь.
Лицо Шевеан побелело, и она прорычала:
— Хватит об этом. Талар, уведите эрцгерцога прочь.
Майя подозревал, что она хотела высказаться покрепче, но была вынуждена выбирать слова. И все же Шевеан ошиблась. Если бы она позволила Идре уйти самостоятельно, телохранители послушались бы ее, но теперь, после ссоры своих господ, они, очевидно, считали, что в семье появился новый глава.
— Талар, — сказал Идра, — мы с сожалением вынуждены просить вас больше не исполнять приказания нашей матери.
— Идра! — От потрясения Шевеан позабыла о гневе.
Вероятно, ей никогда не приходило в голову, что Идра может бросить ей вызов. Идра смотрел на нее без внешних признаков волнения, но Майя заметил, что он начал дрожать. Я не хотел ставить тебя перед выбором, с горечью подумал Майя, а капитан телохранителей пробормотал:
— Мы не понимаем, Ваше Высочество.
— Поговорим об этом позже, — сказал Идра. — Ваше Высочество, каковы будут ваши распоряжения?
И в то же мгновение дверь содрогнулась от пинка дворцового гвардейца.
Позже Майе рассказали о том, как Немер, оглушенный одним из телохранителей Шевеан, пришел в себя на холодном мраморном полу. Он подполз к Телимежу и обнаружил, что не может его разбудить. Потом Немеру удалось, несмотря на тяжелое сотрясение мозга, шатаясь и падая, преодолеть три лестничных
До рассвета еще было далеко, хотя Майя не удивился бы, обнаружив солнечные лучи над восточным горизонтом. Он отдал приказ перевести Идру с сестрами в Алсетмерет; солдаты были отправлены, чтобы охранять, но не арестовывать без уважительной причины Чавада и Драхада, для Немера вызвали врача, после чего Майя сказал Цевету:
— Все остальное может подождать еще четыре часа, — и вернулся в свою холодную разоренную постель.
Он не мог заснуть, просто лежал, составляя в уме неприятный список срочных дел, начиная с назначения нового лорда-канцлера и заканчивая Дажисом.
Мысль о Дажисе снова заставила его подняться с постели.
— Ваше Высочество? — Сказал Бешелар.
Его голос звучал немного странно.
Майя едва заметил, что Бешелар и Кала вместе с Цеветом были первыми, кто обнаружил его в лабиринте подвалов под покоями принца Унтеленейса. Он так привык к своим нохэчареям, что перестал видеть их. Вот почему он не заметил недовольства Дажиса, а оно должно было быть очевидным, раз Шевеан с Чаваром удалось использовать его.
Возможно, он тоже думал, что ты недостоин править… Майя отбросил эту мысль и решительно спросил Бешелара:
— Что будет с Дажисом?
Бешелар бросил на Майю испуганный и несчастный взгляд.
— Ваше Высочество, это должен решить Атмазар.
Майя гордо направился к двери спальни и распахнул ее. Кала, единственный человек в комнате, вскочил на ноги.
— Ваше Высочество, вы… — он плакал.
— Что будет с Дажисом?
Кала побледнел еще сильнее, хотя это казалось невозможным, но не попытался уклониться от вопроса.
— Ваше Высочество, он совершит сэппуку.
Сэппуку. Самоубийство в соответствии со строгими ритуалами Ули. Внезапно мир содрогнулся перед глазами Майи, но Кала подхватил его под руку и заставил сесть в кресло.
— Откиньте голову на подголовник, — голос Калы звучал ласково, словно он говорил не с Императором. — Вдохните поглубже. Вот и все.
— Мы просим прощения, — сказал Майя, помня, что Бешелар маячит в дверном проеме. — Мы не хотели.
— Конечно, нет, — ответил Кала, и Майя испытал благодарность за доброту в его голосе. — Это был шок, Ваше Высочество. Мы сами виноваты.
— Нет, ибо мы ни о чем вас не просили. Можем ли мы что-нибудь сделать? Подать прошение о помиловании в Атмазар?