Гоблин. Племя
Шрифт:
Смысла подобной работы, – поддержания жизнеспособности светильников, – он не понимал. Свет они, конечно, давали, но в целом он гоблинам был не нужен – они и так всё прекрасно видели.
Но зачем-то их когда-то сделали?
В итоге он решил, что старику просто делать нечего – вот он и создает кормовую смесь и заставляет детей ему помогать.
Конечно же, ни один ребенок не согласился бы помогать просто так. Нет, каждый из них знал – Драмар в долгу не останется: у него всегда было достойное вознаграждение. Вот и сейчас, как бы
– Угольница! – довольно воскликнул Зур”дах.
Редкое и полезное насекомое. Размером с большой палец, жирная, откормленная, лоснящаяся переливами черно-фиолетового. Одним словом – красота.
В отличие от детей, Драмар частенько покидал пределы пещеры и приносил с собой редких и часто опасных насекомых. Такими обладать хотело много детей. Самых уникальных малышня стравливала между собой, а победителей держала у себя как талисманы.
Драмар тут же понял, что мальчишка куплен с потрохами и победно ухмыльнулся.
– Ну видишь! Немного работы за такую большую угольницу – стоит того.
Вот это красавица! – мысленно восхитился Зур”дах, наблюдая за ней.
Такой угольницей можно было прыснуть кому-то в лицо целое облако черной субстанции, от которой сразу начинались непрекращающиеся чихи, а глаза безостановочно и больно слезились. Просто идеальное насекомое для драки, где врагов больше или соперник сильнее. Да и для других проделок приспособить ее можно.
– Насмотрелся? За работу. Как закончишь – она твоя. – Драмар спрятал угольницу в складки своих обмоток.
– Ну ладно… – вздохнул Зур”дах.
Больше часа прошло, прежде чем корзина с кормом полностью опустела.
– Ладно, малец, я пойду заполнять корзину, а ты оставайся тут. Тебе всё равно делать нечего. Скоро буду.
Зур”дах кивнул и уселся под стеной.
Хитрый старик: угольницу-то пока не отдал – придется ждать.
Драмар же не спеша ковылял прочь, по направлению к жилищам племени. Зур”дах совсем недолго провожал его взглядом – до тех пор, пока гоблин не дошел до проторенных в камне лапами ящеров дорог.
Туда и обратно путь у старика займет не менее получаса, – подсчитал в уме Зур”дах. – А может и весь час, если он будет так медленно плестись.
Сидеть было откровенно скучно, поэтому гоблиненок встал и начал бродить вдоль стены.
Может, попадется какое интересное насекомое? А то скучно…
Однако кроме светляков никого не было. Зур”дах залез и поймал одного. Давно у него не было светляков. Наигравшись с ним, он спрятал его в складку одежды и зафиксировал насекомое острой костяшкой. Получился своеобразный закрытый кармашек. Собственно, костяшек в одежде он носил много – как раз для таких случаев, когда попадется насекомое и нужно его надежно зафиксировать. Не всегда руки свободные…
Пригодится, – подумал он, погладив через ткань
Он отошел от стены и направился к дороге, ведущей к разбросанным на окраинах жилищам изгоев. Именно туда и пошел Драмар. Там жили все те, кто был не способен приносить пользу племени в силу старости, болезней или увечий. Туда он ходил редко: хоть он и его мать занимали одно из низших положений в племени, изгоями в буквальном смысле они не были.
Зур”дах колупнул ножкой колею дороги, подняв облачко пыли и сора, которое через мгновение улеглось обратно. Обуви гоблины не носили: кожа ступней у них огрубела достаточно, чтобы не чувствовать неудобств при ходьбе. Ноги его давно были все в пыли и грязи, но это было привычное состояние для любого гоблина. Вода, конечно, в племени была. Неподалеку, в небольшой пещере, был источник, но использовалась та вода лишь для питья и самых первостепенных нужд, в которые омовение не входило.
Немного порывшись среди камней, в изобилии разбросанных в этой части пещеры, Зур”дах нашел черный камешек. Уголек.
Подходит.
Таким камешком можно было чертить на полу линии и пытаться рисовать, чем Зур”дах и любил заниматься.
Усевшись поближе к стене, он расчистил место под рисунок и задумался – что же нарисовать? Поискав взглядом подходящие объекты, он вдруг наткнулся на грязно-серую ящерицу, выползшую на камень возле стены. Она была шагах в двадцати от него.
Ее и порисую, – решил Зур”дах.
Рука с камешком сразу начала выводить линии и округлости на полу. Глаз всё это сверял с реальностью, и вскоре линии и черточки сложились в узнаваемый силуэт ящерицы. Такие изображения у него получались, а вот что-то посложнее, к примеру попытка изобразить лицо конкретного гоблина, всегда заканчивалась неудачей.
На одной изображенной ящерице он не остановился. Первой попыткой он остался недоволен и продолжил делать новые наброски. К его радости, ящерица все еще не двигалась, позволяя спокойно себя срисовывать.
За рисованием Зур”дах позабыл и об окружающем мире. Рисуя, он погружался в свой мир, где просто не существовало никаких посторонних шумов и раздражителей. Проводил линии, точки, стирал пальцем неудачное и продолжал дальше – попытка за попыткой, набросок за наброском. Скоро пространство вокруг него было испещрено маленькими и всё еще немного неуклюжими изображениями ящериц.
Увлеченный рисованием, он не заметил опасности. А когда ухо рефлекторно дернулось, обнаружив посторонние шумы, было уже слишком поздно.
Вскинув голову, Зур”дах увидел, что его окружают с трех сторон и это не предвещало ничего хорошего, потому что он знал каждого из гоблинят.
– Вот дерьмо… – вырвалось у него и он вскочил.
– А кто это тут сидит? – ухмыльнулся Саркх, показав пасть, полную маленьких и острых клыков.
Справа выходил Саркх, а с другой стороны – Тарк. Последнюю возможность сбежать отрезал Инмар, загородив небольшой свободный кусочек пространства. Позади же, у дороги, Зур”дах неожиданно для себя обнаружил отдельно стоящую и наблюдающую Кайру – единственную девочку в компании трех мальчишек.