Гоблин. Том 4 Арена
Шрифт:
Мысли исчезли. Осталось лишь созерцание прозрачной тьмы и фигур вокруг.
Но это длилось недолго. Едва он достиг нужного состояния, как услышал звук. Это было что-то среднее между гулом, тихим пением и движением потока воды. Всего лишь звук. Но он вмещал в себя всё.
Один звук.
Настройся на него! – прозвучало в его голове.
Звук ширился и теперь был одновременно и везде и только в одной плоскости. Драмар выдохнул.
Расслабься! Растворись!
Несколько мгновений он пытался расслабиться. А потом перестал.
Он потянулся к этому звуку всем своим сознанием.
И звук утянул его за собой. Последовал взрыв сознания. Потому что звук обрел цвет, насыщенность, объем, оттенки. Он стал всем.
Драмар перестал быть. Его унесло.
Звук создавал объемные картины жизни. Это было совсем другое видение реальности, невозможное для существа со зрением.
Моя жизнь! — прозвучал голос одного из стариков.
Жизнь была однообразна, как всякая жизнь, но со своими мелкими оттенками. Только спустя десяток мгновений Драмар понял, что видит иной мир. Мир вибраций.
Именно так троглодиты чувствовали мир. Постигая его через поверхность. Именно для этого и нужны были гладкие стены. Они еще больше усиливали их ощущение мира, сглаживали неровности.
Кроме того, троглодиты не любили эхо и отзвуки, которые неизбежны при природных неровностях тоннелей.
Мир вибраций формировал совершенно другую картину мира. Заставлял чувствовать иначе. Тоньше. Болезненнее. Вечная слепота тьмы никуда не делась, но она раскрашивалась другими ощущениями, неведомыми Драмару.
Вибрации, словно бесконечная резонирующая струна проходили по всему его телу – от кончиков пальцев до мочек ушей, они обостряли чувствительность, заставляли дрожать в попытке уловить реальность чужака. Троглодиты были одним оголенным нервом. От картин, воспоминаний жизни старого троглодита Драмару становилось больно. Время то ускорялось, то замедлялось.
Это существование — странное, ненормальное, было по своему удивительным. Как если бы у Драмара вдруг появились другие глаза, другие чувства, другая пара ушей и органов чувств. Недостающих органов.
Он не знал сколько это длилось. Просто в один момент его выбросило в темное пространство, где парили эти темные фигуры.
Тишина вернула ему хоть какое-то ощущение себя. Потому что он до того погрузился в тот “звук”, что чуть не потерял собственное я в жизни троглодита.
Нр не успел он окончательно “протрезветь”, как раздался другой звук, чуть выше предыдущего. И Драмар уже знал что делать.
Следующая жизнь.
А потом еще одна. И еще одна.
Каждый старик делился с ним своей жизнью. Возможно не всей. Возможно это была лишь часть воспоминаний. Но эта была великая честь. Не надо было это объяснять. Это и так интуитивно было понятно.
Когда каждый из семи отдал свое. Они теперь ждали.
Ждали ответного.
Раскройся!
Прозвучи!
Драмар не знал как заставить, как создать свой звук. Но ему помог тот, большой и древний троглодит. Подтолкнул. Он будто создал нейтральную
Показывай! Всё показывай!
Они хотели видеть. Видеть что видел он. Для этого им и нужны были чужаки. Они хотели видеть и другой мир. Тот, который видел он.
Драмар вспомнил. Одно воспоминание.
Ярче! Сильнее!
Тогда он вспомнил во всех деталях, подробностях, припоминая запахи, ощущая заново эмоции, физическое состояние. Вспоминал всё. Всё то, что было недоступно им. Картинки летели в потоке одна за другой, а им всё было мало. Они хотели видеть всё. Знать всё.
Это жутко выматывало. Будто у Драмара высасывали саму жизнь.
Переживать заново всю жизнь…было болезненно. Это истощало.
В какой-то момент, когда он дошел до последних событий, то уже еле держался. Прозвучал голос-мысль, грозный, сильный:
Хватит!
Его почти сразу выбросило из потока вибраций и звука, но перед этим его взгляд словно приковался к троглодиту с трубкой во рту, и он разглядел то, чего не увидел сразу.
Посредине лба был распахнут глаз.
Зрячий! — вдруг уловил он мысли семерых.
Вне времени! — последовала следующая мысль, а потом они пошли одна за другой.
Не живой!
Не мертвый!
Старший! Станем такими! Достигнем!
Через секунду он с болью вернулся в свое тело.
Живая трубка всё еще была в его рту и он ее вынул, стараясь одновременно не выблевать всё. Однако, похоже всю жидкость из него каким-то образом забрали.
Он теперь понял зачем весь этот процесс нужен.
Они хотели видеть кто он и что он. Можно ли ему доверять. И в ответ показали ему себя. Пусть и не полностью.
Зрячий, значит… – подумал он, уходя за проводниками обратно к статуе, —Мне же намеренно показали кто он такой? Или это была случайность? Может я увидел и услышал в конце то, чего не должен был?
Глава 6
Подземелья
Промежуточный Ярус.
Бойцовские Ямы Айгура
Следующие дни всех детей ждали интенсивные тренировки с часовыми перерывами на отдых. Всё новое всегда выматывает, а упражнения с копьем были непривычными, и к пятой-шестой тренировке дети валились от усталости на пол, совсем как в первые дни в Ямах. Возвращались в казарму на шатающихся ногах, едва не падая. Но на каждой тренировке в течении трех дней однорукий показывал им разные удары: некоторые они сразу заучивали, а некоторые демонстрировались просто для ознакомления. В день они учили по четыре-пять новых ударов или стоек.