Гоблинские сказки
Шрифт:
В гардеробной ассенизаторской части не отыскалось костюма по росту Джейн — все ассенизаторы были мужиками рослыми и плечистыми. Да, если честно сказать, это был вовсе не форменный комбинезон — он принадлежал недавно уволившемуся из управления уборщику, который не выдержал суровых шуток и игривых приставаний сексуально раскованных ассенизаторов. Но Джейн знать это было вовсе не обязательно, и она с благодарностью приняла серый мешочек с рукавами и застёжками на заду. Надев этот непритязательный
У старого, прожжённого ассенизаторского волка, каким давно уже стал Маус Грандиевский, навернулись слёзы на глаза — до того милым было её лицо в обрамлении затрёпанного и несвежего серого воротничка (ибо кто же будет тут стирать комбинезончик, оставшийся от маленького гея, который переоценил свои детские силёнки, определившись на работу в грубый коллектив мужественных говночистов!).
Вместо растерзанных туфель ей нашлись ботинки всё того же уборщика, имени которого уже давно никто не помнил, поскольку все звали его Эй, Задница!
— Ну, мем, теперь вы в доску наша! — с уважением сказал ей чёртов Майлз, сделав ещё одну попытку просочиться на место главного героя. Но место уже было прочно занято.
— Ты куда? — поинтересовалась Джейн.
— Пойду и, как собирался, надеру задницу мэру. — ответил Грандиевский, радуясь, что отношения между ним и Джейн из разряда официального "Вы" перешли на дружественное "ты".
— Это мой город и я буду защищать его. — твёрдо добавил он.
В приёмной градоначальника, которая располагалась в высотном здании офисного центра городской администрации, их встретила немолодая секретарша, которая была закалённым конторским бойцом и дело своё знала.
— Господина мэра нет и сегодня не будет. — заявила она, пресекая всякие попытки объяснить, что в ближайшие двадцать четыре часа ожидает город.
Чтобы попасть на приём к мэру, надо было ещё за неделю оставить заявку, а потом каждый день ходить и отмечаться в книге регистрации, для чего полагалось отсиживать длинную очередь, которая тут же и маялась от тоски.
Весь вестибюль был наполнен людьми, которые уже одурели от ожидания. Поэтому опивались кока-колой и объедались гамбургерами, которые тут же, в фойе и продавались. По-видимому, это предприятие фастфуда тоже было собственностью мэра и работало оно очень прибыльно, судя по переполненным огрызками и пустыми бутылками бакам для мусора — те стояли вдоль всех стен. Над большими урнами висели широкие стенды, на которых красовалось множество фотографий — это были рекламные стенды, рассказывающие посетителям о прелестях жизни в Городке.
Весёлые продавцы фастфуда и счастливые полицейские смеялись со стен, жизнерадостные
"А ведь совсем недавно он был жив." — растроганно подумал Маус.
Тут раскрылись двери лифта, и вышла целая делегация — все они весело переговаривались. Маус вдруг догадался, что совещание у мэра закончилось, и, никому ничего не говоря, ринулся вверх по лестнице, миновав суровую керберицу, стоящую на страже.
Крики пожилой конторской дамы заглохли где-то далеко внизу, когда Маус вскочил на пятнадцатый этаж офисного здания и ворвался в заветную дверь.
— Что такое?! — заорал кто-то в чёрном костюмчике, едва виднеясь из-за широченного, как площадь, офисного стола.
— Мэр, ну ты и гад!.. — начал было Грандиевский, но ошеломлённо замер.
За столом в дорогих очках и галстуке красовался кот Бегемот.
— Бегемотище, чего ты тут делаешь? — обрадовался Маус. — А где мэр?
— Я и есть мэр. — заявил Бегемот. — Почему без записи?
— Это ты мне?! — поразился Грандиевский.
В дверь ввалилась задыхающаяся секретарша.
— Простите, господин мэр, — слабым голосом прошептала она, привалясь к стене. — Мне следовало его сразу пристрелить.
Она схватилась за сердце и медленно повалилась на пол, оставляя на стене следы пальцев.
— Послушай, у меня такая роль. — продолжил Бегемот, убедившись, что дама точно без сознания и ничего не слышит. — Я мерзавец, взяточник, беспринципный тип — что там ещё обо мне пресса говорила?
Он обернулся к телевизору, щелкнул пультом, и на длинном экране появилась лохматая репортёрша с сумасшедшими глазами. Она сидела на краю крыши, держала у самого рта микрофон и быстро говорила в него:
— А сейчас вы можете сами убедиться, что всё, сказанное мной о нашем мэре, истинная правда! Пусть он сам изобличит себя! Последние кадры с поля действий! Репортаж ведёт независимая журналистка Сиракуза Коктебель!
Картина сменилась — вместо репортёрши на крыше появилось изображение офисной башни городской администрации. Ракурс быстро нарастал, широкие окна здания уходили за рамки кадра, и вот весь экран заняло одно окно. Камера проникла внутрь, и стал отчётливо виден мэр Бегемот, сидящий за своим обширным столом, секретарша, лежащая у стены, и сам Грандиевский.