Гоблинские сказки
Шрифт:
— Да что же вы стоите?! — воскликнул бравый спасатель, не понимая причины такого поведения. — Я говорю вам, всяка бяка катит рекой!
Барышня и не подумала пошевелиться. Наоборот, она раскрыла глаза ещё шире и ещё более отпустила вниз губу.
— Я не понимаю! — кипятился Маус. — Чего вы так стоите?! Тут скоро всё утонет в массах!
Его вопли не возымели на недавно такую резвую дамочку никакого действия. Единственным симптомом того, что она находится в сознании, явилось ещё большее округление её прелестных глазок. Она смотрела на Мауса, словно загипнотизированная.
—
— Чего ты разорался? — с недовольным видом спросили Мауса ассенизаторы, самоотверженно трудящиеся в деле спасения населения. Они выбрались из горящего дома с охапкой кошек, собак и хомячков.
— Мне дали бракованную партнёршу! — гневно отозвался Маус. — Смотрите на неё: стоит, как статуй!
— Ну и чего? — рассудили ассенизаторы. — Стоит как стоит. Ты что, не понимаешь? Это излюбленный режиссёрский приём, таким образом героиня показывает свои красивые глаза, прекрасные зубы и взволнованное состояние. Ты, босс, не больно-то дави, ты не один в кинотеатре.
— Да ведь оно течёт! — взмолился босс.
Все оглянулись. Оно и в самом деле широким языком текло по улице, затекало в двери, кое-где над ним уже начали вспыхивать синенькие язычки — это горел сероводород. На барышню это заявление не произвело ни малейшего впечатления. Она словно бы остекленела. Спасатели стали с опаской пятиться и оглядываться в поисках спасения. Тут у Мауса неожиданно заголосил сотовый.
— Да что ещё такое? — с досадой забормотал он, задыхаясь от подступающих миазмов.
— Чего тянешь, брат-ассенизатор? — спросил из трубки голос Бегемота. — Чего не драпаете?
— Как драпать?! — разозлился шеф спасательной команды. — У меня тут барышню заело: глаза таращит и рот не закрывается никак!
В трубке явственно послышалось щёлканье переключаемых мониторов. Уличные камеры ожили и направили свои глаза на Грандиевского и Джейн.
— Так, вижу. — сообщил кот. — Всё ясно. К сожалению, всё очень серьёзно. Ты, Маус, отечественный кинозритель и логика западного кинозрителя тебе недоступна. Видишь ли, в данном случае оптимальность действий ещё не главное. Ты видишь перед собой предельно ясную задачу: спасение от текущего вещества. А режиссёр обязан думать ещё и о чувствах героев, в данном случае его занимает внутренний мир героини.
— Кончай трепать! — гневно отозвался Маус. — Нас сейчас затопит этим самым! Пусть эта тёлка здесь стоит, а я пошёл! Мне ещё надо эвакуировать кучу населения!
— Ну как не так! — усмехнулся Бегемот. — Ты у нас героическая фигура. Как ты можешь бросить девушку в беде — кто тогда доверит тебе спасение детишек?
— Может, у неё тут где-то ключик есть?! — взвыл в отчаянии Маус, нервно бегая вдоль края подступающей тяжёлой массы — это были отборные многолетние запасы.
— Шеф, давай сюда! — кричали со стороны спасатели. Они где-то добыли и прикатили башенный кран и полезли спасаться на верхотуру.
— Ну милая, ну давай, шевели ногами. — бормотал Маус, пытаясь оторвать девицу от земли и утащить подальше. Ничего не получалось — она словно вросла подошвами в асфальт.
— Маус! —
— Ага… — в панике отозвался Маус, глядя как его ноги утопают в веществе. Хорошо ещё, что он в резиновых сапогах, но скоро перевалит уже через верх, и тогда он погибнет бесславной смертью!
— Босс! Цепляйся за трос! — орали самоотверженные спасатели, со страшным скрипом выводя стрелу башенного крана над головой мисс Могу.
Тут Маусу пришла в голову совершенно гениальная идея! Он прижал бормочущую голосом Бегемота трубку к уху совершенно окоченевшей героини. И вот — о, чудо! — в её глазах начало появляться осмысленное выражение. Продолжая взволнованно дышать, не закрывая рта, чтобы были видны прекрасные белые зубы, она принялась оглядываться по сторонам.
— Беги, Маус. — мужественно сказала она, не делая попыток вырваться из объятий зловещих масс. — Благослови тебя Господь!
— Нет, Джейн! — с воодушевлением воскликнул он, стараясь не дышать и чувствуя головокружение. — Пусть меня черти в ад утащат, если я не спасу тебя!
— Цепляйтесь, шеф! — орали сверху подчинённые.
— Я люблю тебя. — трагически сказала Джейн.
Горячее вещество стало прожигать подошвы.
— Я тоже тебя люблю! — пылко воскликнул Маус, в самом деле ощущая какое-то движение в области сердца. Ему вдруг стало необыкновенно жалко свою погибающую в расцвете лет жизнь. Он мог бы сделать для человечества много прекрасных дел. Но вот мерзавец мэр довёл своей скупостью весь город до беды. Маусу вспомнился Стивен, так мужественно погибший в подземке. Ничто его не заставляло лезть в самый эпицентр вони, а он полез!
Перед затуманенным взором Мауса вдруг возник образ улыбающегося Стивена. Тот стоял, живой и невредимый, прямо в смердящей массе и говорил:
— Не надо, шеф, не думай обо мне. Я простой рядовой ассенизатор, а тебе предстоит спасти город. Я отдал жизнь за спасение этой великой страны, а ты спасёшь весь мир!
— Я люблю тебя! — со слезами признался ему Маус. Он был горд такой преданностью своих друзей идеалам демократии.
— Я тоже люблю тебя. — отозвался Стивен и начал таять.
— И мы тебя любим, шеф! — орали подчинённые. — Цепляйтесь за стрелу!
— Хватайся, Джейн! — панически закричал Маус, в ужасе оглядываясь на подступающие массы.
Но Джейн вместо того, чтобы подскочить и ухватиться за низко висящую стрелу, вдруг сгорбилась, упрятала лицо в ладони и принялась безмолвно сотрясаться.
— Ну что такое?! — взмолился Маус.
Барышня не реагировала — она являла собой вид беспрецедентного отчаяния.
— Слушай, я не понял чо-то! — возмутился главный городской спасатель. — Тебе хочется погибнуть здесь, в этом биологическом продукте?!