Гоблины дальнего космоса

Крыръ Виталий

Присутствующие вздыхают. Помнят о судьбе единственной в Империи демонстрации протеста. Но как насчет переубеждения посредством ежедневных частных разговоров? Ищущие взгляды останавливаются на министре образования, ведь его научная специализация - социальная психология.

– С давних пор наше общество полагает своим достоинством индивидуализацию, - профессор всегда готов выступить с лекцией. - А значит, повлиять на людей через родственные связи не получится. Наши родственные связи не обладают достаточной прочностью, чтобы служить инструментом убеждения нужной силы. Также не забывайте: по

возрастному составу население Пятого сектора существенно моложе остальных. К тому же почти все отказники, дети рожденные исключительно ради соответствующей выплаты, живут там.

– Вот по 'Законам гоблинов', - добавляет профессор после паузы, - они якобы собираются строить некое подобие модернизированного родового общества. Кто не в курсе, там даже будет отдельное 'клановое право'. Но, боюсь, в таком обществе места республиканским ценностям не останется.

– Зачем вообще было создавать эту самую индивидуализацию? - вопрошает поп-звезда, а по совместительству самый молодой министр правительства.

'Кого только не приходится терпеть рядом ради удачной предвыборной кампании', - мысленно морщится Аакинг, но виду не подает.

– Когда люди чувствуют себя самодостаточными, родственные отношения ослабевают, - поясняет профессор, теперь уже обращаясь непосредственно к грудастой девушке, восседающей в министерском кресле. - К родственникам начинают относиться почти как к друзьям, а в мирном, законопослушном обществе дружба редко бывает крепкой. Не подкрепленные продолжающимися деловыми отношениями взаимные обязательства крайне малы. Это очень удобно для управления, не нужно никаких репрессий, для достижения эффекта на недовольных можно нажать весьма незначительно - ведь если они выпадут из бизнеса, то сразу перестанут быть кому-либо всерьез интересны. А в условиях отсутствия взаимопомощи даже относительно небольшие неприятности ломают человека. Бывают, конечно, исключения, но в мире денег они погоды не делают.

'Такое впечатление, что наш ботаник недолюбливает Республику', - берет себе на заметку Фрэд, но заткнуть профессора какой-нибудь учтивой фразой не успевает - следует новый вопрос, от министра иностранных дел, которая на дух не переносит свою 'поп'-коллегу и не терпит, когда поп-звезде уделяют внимание:

– А как же партии, общественные движения, наконец?

– Куда им без финансирования? - переключается на нее профессор. - Ведь самых активных людей, готовых рисковать самими собой, 'гоблины' мобилизовали на войну с 'ли'. А там срабатывают древнейшие архетипы 'боевого братства' и 'мудрого вождя'. Против своих бывалый 'гоблин' сейчас не пойдет, нужно создавать специфические условия, проводить дезорганизационную работу, а наши спецслужбы практически ничего не могут сделать в условиях полного прекращения транспортных связей с 'Империей'.

Соответствующий министр, до того невозмутимо молчавший все заседание, теперь лишь с досадой кивает в ответ на слова профессора.

– И вообще, - очень довольный производимым эффектом продолжает педагог, - мы же приучали людей к трем вещам: голосовать, жаловаться и слушаться властей. Голосовать 'гоблины' их не приглашают, жаловаться на Законы гоблинов человеку некуда. Вот людям и осталось только слушаться. С социально-психологической

точки зрения ничего удивительного.

* * *

Обсуждение последних новостей в центральной рубке линкора 'Император Келум' продолжалось уже второй час. Но от деталей и частностей к проблемам общеимперской стратегии перешли только сейчас.

– Да! Да! - Берсерк сжимает кулаки так, что хрустят пальцы. - Пусть они взрывают друг друга, и побольше, побольше! А мы потом отхватим кусок у одних, кусочек у других, и тоже побольше, побольше! - От радостной экзальтации граф начинает повторяться. Его облик оставляет двойственное впечатление: открытая улыбка, блестящий левый глаз не гармонируют с пустой глазницей и следами рассечения на месте второго глаза.

Можно согласиться, более удачный момент для расширения Империи сложно придумать.

– Но там же гибнут люди, - жалобно возражает Берсерку Киска.

– Миллионы людей, - подхватывает граф Старик.

Блаженное выражение покидает лицо Берсерка. А когда он серьезен, то своим видом заставляет неподготовленных зрителей пятиться. Как впрочем и граф Серый:

– Когда нэлы дойдут до Шарджи, погибнут уже миллиарды, - Серый в легкой задумчивости скребет ногтями небритую щеку. - Но по отдельности ни мы, ни республиканцы не можем разбить флот нэлов. А пока нэлы будут уничтожать людей, то и сами ослабнут. И тогда наша Империя продиктует свои условия.

Короткая пауза и он продолжает:

– Мы же не можем опередить людей и вступить в бой первыми - это верная смерть и для команд космолетов и для Империи в целом.

Да, если победная битва межзвездных флотов стоила нам в свое время жизней стольких гоблинов - включая Валькирию и Горбача, то проигрыш обернется тотальным уничтожением.

– И что-то я не помню никого из этих миллиардов рядом, когда убивали моего брата, - Плывун воплощенное ожесточение. - Они тогда наслаждались вечной жизнью, и носа на космокрейсеры не показывали. А ведь будь на кораблях пилоты, могли бы победить. Почему бы и нам теперь не самоустраниться?

– Я, как хранительница Законов, протестую! - восклицает Киска. - Это противоречит духу Законов гоблинов, мы с ними одной крови.

Понятие 'дух Законов' у нас не работает, да Киска и сама помнит об этом, краснеет и опускает взгляд. Да, нашей хранительнице еще учиться и учиться, но сам порыв мне нравится. По крайней мере, в отличие от Старика когда-то, палки в колеса не вставляет. Старик же поднимает кружку меда и, не чокаясь, выпивает. Видать наперед поминает граждан остатков Республики. Графы присоединяются в безмолвном тосте - тоже списали людей со счетов. Но только не я.

– Мы можем обменяться заложниками и заключить с Аакингом союз, - начало перебирать пропущенные варианты мое императорское величество. - Ведь продиктовать условия можно и не ослабляя человечество перед лицом исконных врагов.

– Один раз у них уже был заложник, - ехидно улыбается граф Берсерк.

– Теперь у них действительно нет выбора, - продолжаю я, - и они не откажутся. Тем более, что за союз запросим сущую безделицу - Шварцбах с защитными сооружениями.