Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
– Да так, ничего, – помрачнел Мешок. – Ладно, давайте в самом деле выпьем, что ли?.. Кстати, Гриш, ты как ответственный дежурный не возражаешь, если я сегодня тоже. Здесь переночую?
– Да по мне хоть всю жизнь живи, коли хороший человек, – хохотнул Холин…
И они посидели. А потом посидели еще. А потом еще…
Санкт-Петербург,
3 сентября 2009 года,
четверг, 08:36 мск
Командир батальона ОВО Центрального района майор Кузоватов встретил незваных гостей достаточно
Мешечко закончил свой краткий доклад, и Кузоватов, никак не комментируя услышанное, механически снял трубку и попросил дежурного срочно направить к нему в кабинет старшину Канищева. Всё то время, пока старшину разыскивали, в кабинете комбата висела напряженная звенящая тишина…
– …Разрешите?
В дверь просунулась гладковыбритая голова с шайбой в фас эдак «десять на десять», одного беглого взгляда на которую было вполне достаточно, чтобы понять: обладатель оной является человеком «амбалотлетического» телосложения.
– Заходи, – буркнул Кузоватов. Старшина просочился внутрь, и – предчувствия Мешка не обманули: Сергей Канищев оказался тем еще амбалом: «Об такой лоб поросят бить можно. А кулачищи-то, матерь божья!» – Дверь поплотнее за собой закрой. Сергей, ты помнишь серийный номер своего автомата?
– Конечно. 97-803. А что?
– Объясни нам, пожалуйста, каким образом твое служебное оружие попало на этот снимок? – Кузоватов протянул старшине фотографию.
Все трое сейчас напряженно следили за реакцией Канищева. И как только он всмотрелся в снимок, всем троим сделалось ясно – парень в теме.
Но и тот, к чести его, не сдержался. Не стал юлить и запираться:
– Твою мать! Я как чувствовал, что добром эта идиотская затея не кончится!
– Какая затея? – первым среагировал Мешок.
Канищев растерянно посмотрел на командира. Тот, досадливо скривившись, махнул рукой: дескать, валяй, рассказывай, коли попался.
– У меня брательник двоюродный в газете работает, – по-детски шмыгнув носом, стал колоться Канищев. – Вот он меня и того… Попросил…
– Что попросил?
– Да им там для газеты срочно нужно было постановочный снимок сделать, с автоматами. Вот он и попросил у меня два ствола, буквально на пять минут.
– И ты дал?
– Так я ж им пустые, без патронов! Тем более, под моим присмотром. Он попросил зафотать их в одном подъезде, на Садовой. Вот я и… того… Сфотал, короче…
– Господи, какой идиот! – страдальчески закатил глаза комбат и поворотился к «гоблинам»: – Братцы, примите мои глубочайшие извинения! Сами видите, с каким контингентом приходится работать!
Мешечко понимающе кивнул в ответ:
– Дружище, можешь ничего не объяснять. Думаешь, в моем партизанском
– Канищев, – понурив голову, угрюмо ответил тот.
– Да не твоя! Брательника, который журналист.
– Трефилов. Гена.
– А того, второго?
– Я его фамилию не знаю. Зовут Паша. Он в какой-то пиар-службе работает. Но не с Генкой. Брательник, так тот в газете…
– Мы знаем, в какой газете работает твой брательник, – перебил Андрей, и Канищев уставился на него с немалым удивлением. – А как ты хотел? Естественно, мы все это уже давно знали, – в целях профилактики взялся напустить пурги и жути Мешок. – Считай, что сейчас тебя просто прогнали через детектор лжи. По счастью, испытание ты выдержал. Так что, думаю, товарищ майор не станет наказывать тебя батогами, а на первый раз применит более щадящие средства. – Мешечко обернулся к комбату. – Мы за эту историю пока молчать будем. Единственная просьба: проследить, чтобы до конца дня старшина Канищев не имел доступа к средствам мобильной, а также проводной связи.
– Братцы, да я его собственноручно в обезьяннике закрою! Хоть на пятнадцать суток, – вскинулся Кузоватов, втайне ликуя, что в этой паскудной истории, возможно, обойдется малой кровью.
– Ваше право, – пожал плечами Мешок. – Не смею вмешиваться в чужой воспитательный процесс…
…«Гоблины» покинули здание ОВО и вышли на просыпающийся Старо-Невский. Все пазлы сложились в единое целое, и теперь оставалось лишь закрепить картинку. А далее по обстоятельствам: либо вешать ее на стену, либо, предварительно разрушив, отправить в мусорное ведро.
– Ну что, вроде как «дело сделано, Билли»? – на удивление задумчиво констатировал Холин. Тут же сыскалась и причина такой задумчивости. – Единственное, чего я во всей этой истории пока не понимаю, так это мотива. По-моему, для заурядного внутрикорпоративного розыгрыша слишком много нахлобучек. Хотя… Может, им там, в редакции, просто заняться нечем? Вот и бесятся с жиру да со скуки.
– Касательно мотива есть у меня одна рабочая версия, – сказал ему на это Мешок. – И, знаешь, если она подтвердится, боюсь, после мне тоже станет очень скуШно. Читать прессу.
Он достал телефон и ткнулся в номер репортерши Тани Ивановой:
– Таня? Доброе утро, это Андрей Иванович. Из милиции, помните?.. Я вас не разбудил? Чудесно. Скажите, Таня, в каких отношениях вы с журналистом Трефиловым?.. Да-да, с Геннадием Антоновичем… Плохо, надо срочно наладить. Скажите, когда у вас в редакции наступает время обеда? Бизнес-ланч и всё такое… По-разному?.. Танечка, у меня к вам огромная просьба, она же – задание. Вы должны пригласить Геннадия Антоновича на обед… Честно говоря, не знаю. Очаруйте, соблазните. С вашими данными это ведь совсем не трудно… Ну что вы, Танечка! Это совсем не лесть, а чистая правда… Да… Куда? Да вот хотя бы на круглую площадь по соседству с вами… Да-да, ресторан «Фиолет». Скажем, часикам к двум. Сумеете?.. Нисколько не сомневаюсь… Таня – вы чудо!.. Нет, Цыганкову мы разыщем сами, так что ничего ей пока не говорите… К чему такая таинственность? А вот в два часа мы с вами встретимся и всё объясним. Уверяю, рассказ сей вас, как профессионалов пера, заинтересует обязательно… Прошу прощения! У меня звонок по другой линии. Всё, Танюша, жду от вас вестей…