Год 1943 - «переломный»
Шрифт:
«Противник отходит в западном направлении и, цепляясь за случайные, неподготовленные рубежи, стремится задержать наступление наших войск и этим обеспечить планомерный отход орловской группировки.
3-я гв. ТА и 2-я ТА, вопреки благоприятно сложившейся для нас обстановке и вопреки моему приказу, в течение трех суток топтались на месте и своих задач не выполнили. Это явилось следствием того, что командиры танковых частей и соединений проявляют нерешительность, не умеют заставить своих подчиненных выполнить задачи и исключительно плохо управляют боем своих частей, соединений и армий…
Командующим 3-й
3-я гвардейская армия в полосе 13-й армии в очередной раз была брошена на неподавленную оборону противника, насыщенную противотанковой артиллерией, усиленную остатками 12-й и 14-й танковых дивизий, и упорно Продвигалась от деревни к деревне, от высотки к высотке, неся огромные потери. Трое суток гвардейские корпуса бились за Ивановский, Мелихово и Сосково под аплодисменты соединений Пухова. Так, при штурме Мелихова: «Была подана заявка командиру 19-го артполка 13-й армии, поддерживающего наступление танков в этом направлении, на подавление противника в этих районах. После длительных переговоров последний выпустил всего 20 снарядов и считал свою задачу выполненной». В боях за Сосково 6-й гвардейский танковый корпус в один день потерял 60 танков, артполки 13-й армии оказывали минимальное содействие, ссылаясь на отсутствие боеприпасов. В районе Ивановского 7-й гвардейский танковый корпус, наступая по минным полям, потерял почти все машины.
10 августа армия была выведена из боя для перегруппировки и новой атаки, но 2 дня спустя Ставка забрала ее в резерв. Маршал Рокоссовский лукавит, когда вспоминает о Рыбалко и действиях его армии: «Командиром он был хорошим, боевым и решительным. Но ни он, ни его подчиненные еще не успели оправиться после трудных боев на Брянском фронте. Именно поэтому, несмотря на все усилия, танкистам не удалось преодолеть сопротивление противника. Чтобы избежать неоправданных потерь, я обратился в Ставку с просьбой вывести танковую армию Рыбалко в резерв».
В состав Центрального фронта 3-я гвардейская танковая армия вошла, имея в строю 384 танка и САУ, затем получила пополнение и еще 102 «тридцатьчетверки». Так что, после генерала Попова, «вторую половину» армии «добил» Рокоссовский. Настолько успешно, что даже в Генштабе возмутились и издали директиву специально для командующего Центральным фронтом: «О недостатках в использовании 3-й гвардейской танковой армии в наступлении»:
«По данным Генштаба, танковая группа 3-й гв. ТА в количестве 110 танков 10.8. в боях за выс. 264.6 потеряла 100 танков, т.е. по существу была уничтожена пр-ком.
Этот из ряда вон выходящий случай произошел в условиях общего отхода противника и отсутствия у него заранее подготовленной обороны. При этом наша танковая группа была уничтожена противником, проникнув всего на 2-Зкм в его глубину, т.е. ей могла бы быть оказана всяческая помощь.
Гибель такого большого количества наших танков в течение нескольких часов свидетельствует не только о полном отсутствии взаимодействия между 3-й гв. ТА и 13-й А, но и о бездействии указанных командармов, бросивших танки на произвол судьбы без всякой поддержки».
Среднестатически в Орловской операции сгорало 68 танков ежедневно, и это никого не беспокоило. Однако сотню танков, погибшую за один
Провоевав 23 дня, армия генерала Рыбалко потеряла убитыми и ранеными 16 552 человека (7729 — в составе Центрального фронта, из них 3534 человека составили потери «нерешительного» командно-начальствующего состава). За этот период вышло из строя около 1500 боевых машин, безвозвратно было утрачено 350 танков и 5 самоходно-артиллерийских установок. Армии, которой неоднократно меняли задачи, разворачивая ее в разные стороны, будто какой-нибудь велосипед, «намотавшей на спидометре» 500 километров и по результатам сложения векторов продвинувшейся на 95 километров, ни разу так и не удалось прорваться в глубину расположения противника и выйти на его коммуникации.
Более 300 танков потеряла 2-я танковая армия, имевшая к концу Орловской операции 36 машин.
Таким оказался «первый опыт применения танковых армий новой организации в наступлении».
«Все три танковые армии в Орловской операции вводились не для развития успеха, а фактически для прорыва подготовленной обороны… Опыт данной операции показал, что без надежного огневого поражения противника такое использование танковых армий приводило к большим потерям, в связи с чем войска фронта лишались мощного средства развития успеха». Танкисты сделали собственные выводы: «…боевой порядок армии следует строить в расчете на самостоятельный прорыв, а в лучшем случае на завершение прорыва».
9 августа 11-я гвардейская и 4-я танковая армии развернули бои на подступах к Хотынцу. К концу дня они охватили город с трех сторон и перерезали дороги, связывающие Хотынец с Брянском. Утром 10 августа город был освобожден. 65-я армия Центрального фронта 12 августа освободила Дмитровск-Орловский. 15 августа под натиском 11-й армии немцы оставили Карачев.
К 18 августа советские войска подошли к заранее подготовленному противником рубежу обороны «Хаген». Отходившие немецкие соединения, сократив линию фронта, уплотнили свои боевые порядки и оказывали сильное сопротивление.
Положение группировки противника западнее Орла крайне осложнилось после того, как перешли в наступление войска Западного, а затем Калининского фронтов. Теперь над орловской группировкой нависла еще угроза с севера. Командованию Вермахта пришлось снять 13 дивизий с брянского направления и перебросить их на смоленско-рославльское.
За 37 дней напряженных боев с участием трех танковых армий советские войска продвинулись менее чем на 150 км, в среднем по 4 км в сутки. Несмотря на ввод колоссальных резервов, противнику удалось уйти из мешка и занять ранее подготовленные оборонительные позиции».
Фронтальный способ ведения операции сказался на размерах потерь.
С 12 июля по 17 августа потери советских войск составили 430 тысяч убитыми и ранеными — против 89 тысяч у противника, 2586 танков и САУ — вот где было настоящее танковое побоище, 1014 самолетов.
«ПОЛКОВОДЕЦ РУМЯНЦЕВ»
Вслед за отражением наступления Манштейна на южном фаме Курской дуги логично должен был последовать ответный «сокрушительный удар» Красной Армии с целью разгрома в самый короткий срок белгородско-харьковской группировки противника. «Вопрос о том, как добиться этой цели, волновал весь Генеральный штаб», — вспоминает генерал армии Штеменко.