Год 1944-й. Зарницы победного салюта
Шрифт:
…На исходе январь сорок четвертого. Оттепель, раскисли дороги. 13-я гвардейская, преодолевая сопротивление врага, двигалась вперед. Полк получил задачу захватить перекресток шоссейных дорог Млынов — Подгайцы — Ужинец, чтобы громить отступающие части противника на подступах к Ровно, лишать его возможности перебрасывать резерв. Разведка должна была первой выйти на перекресток и удерживать его до подхода главных сил.
Наш взвод конной разведки под командованием лейтенанта Петра Ковалева подошел к перекрестку со стороны Ужинца. Вскоре мы заметили, что по шоссе со стороны Ровно движется колонна гитлеровцев —
— Подойдем скрытно и, подпустив поближе, ударим, — решил командир.
Так и сделали. С близкого расстояния открыли по колонне огонь, затем, забросав гитлеровцев гранатами, ринулись в атаку.
Оставшиеся в живых двадцать пять солдат и три офицера противника сдались в плен.
Тем временем подоспевшие эскадроны полка занимали позицию в районе Млынов — Подгайцы.
На рассвете 4 февраля на шоссе вновь показалось большое подразделение вражеской пехоты: впереди двигалось несколько танков и бронетранспортер, за ними следовали автоматчики и обоз. Нашей засады фашисты не заметили. Пропустив колонну вперед, мы обстреляли ее хвост. Танки и бронетранспортеры были подбиты и уничтожены артиллеристами и минометчиками. Хотя враг понес большие потери, фашисты еще могли собраться с силами и двинуться по намеченному маршруту.
Созрело дерзкое решение, Я и еще трое конников с обнаженными саблями ворвались в расположение противника, оглушая гитлеровцев криками:
— Сдавайтесь в плен!
Тотчас, как бы в подкрепление этого ультиматума, заговорили наши пулеметы. Враги растерялись. Некоторые офицеры, а за ними и солдаты подняли руки вверх. Так мы взяли в плен более трехсот гитлеровцев.
После этого боя мне вручили орден Славы III степени.
Вскоре гвардейцы 13-й кавалерийской дивизии уже вели боевые действия в районе города Броды. Днем и ночью разведчики занимались своей трудной фронтовой работой: добывали сведения о противнике, приводили «языков».
В одном из очередных поисков Сергей Федоров с двумя разведчиками в качестве «языка» доставил фашистского офицера. За проявленные при этом мужество и находчивость Сергей был тоже отмечен орденом Славы III степени.
После боев за освобождение родной украинской земли мы участвовали в боях с врагом на территории Польши, Чехословакии… К концу войны мой ратный труд был отмечен еще двумя наградами — орденом Славы II и I степени. Полным кавалером ордена Славы стал и Сергей Федоров.
Обо всем этом мы вспоминали, встретившись с Сергеем Васильевичем Федоровым. Рассказал он мне о своих колхозных делах, о высоких урожаях, за которые тоже надо было настойчиво, по-фронтовому бороться. За достигнутые успехи и легла ему на грудь Золотая Медаль Героя Социалистического Труда.
Тогда я еще не знал, что наша встреча окажется последней. Вскоре мне сообщили, что Сергея Васильевича не стало.
Сейчас живу и работаю в городе Адлере. Награжден юбилейной медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина». Часто встречаюсь с молодыми рабочими, учениками. Любят они послушать о боевых делах фронтовых разведчиков. И, рассказывая им о днях былых, я непременно вспоминаю о своем фронтовое друге Сергее Федорове — человеке большой отваги и мужества.
И. Т. КУЗНЕЦОВ
майор
ВСЕМ СМЕРТЯМ НАЗЛО
Я встретился с ним через двадцать семь лет после окончания войны, когда нас, ветеранов, пригласили в Москву на празднование Дня Победы.
Ночью прямо с вокзала я приехал по указанному адресу. Первое, что бросилось в глаза в квартире однополчанина, — протез руки на подоконнике. Вот идет навстречу хозяин. И вдруг меня словно током ударило — это же Николай Савгир, наш прославленный командир взвода!
… В 29-м гвардейском кавалерийском полку он появился в августе 1943 года. О себе рассказывать не любил. Лишь изредка обронит фразу-другую. Скажем, допустил оплошность молодой боец, а он ему тотчас поучительный пример напомнит. Был, мол, у нас такой случай.
Из этих оброненных в разговоре фраз мы узнали, что война застала Николая на Балтике.
… Под Ленинградом взводу морской пехоты, в котором был и Николай Савгир, за одну ночь довелось участвовать в шести рукопашных схватках с гитлеровцами. В последней контратаке осколок разрывной пули попал Савгиру в глаз. В пылу боя он сразу не ощутил потери глаза и продолжал бить фашистов прикладом, колоть штыком. Только пулеметная очередь свалила бесстрашного моряка, Николая Савгира доставили в госпиталь без сознания. Инвалид. Куда податься? Его послали в Челябинск на завод. Рвался на фронт. Вскоре Савгир окончил курсы фельдшеров и снова попросился в действующую армию. Его направили в 29-й гвардейский кавалерийский полк.
30 января 1944 года полк после трудного марша вышел в тыл фашистских войск под Ровно. Гитлеровцы бешено сопротивлялись. У населенных пунктов Деражно и Постийное разыгрались кровопролитные бои.
Эскадрону, где одним из взводов командовал гвардии старшина Савгир, заменивший командира, было приказано оседлать шоссейную дорогу, чтобы отрезать противнику пути отхода. Враг пошел в атаку. Конники стояли насмерть. Пустили в ход гранаты, дело доходило до рукопашных схваток. Противник стремился пробиться любой ценой.
Несли потери и наши бойцы. Кончились патроны. Тогда Савгир подобрал чей-то карабин и продолжал вести огонь из него, затем схватил противотанковую гранату, хотел перебежать дорогу, чтобы занять более выгодную позицию, и… упал, скошенный пулеметной очередью. Эскадроны, ринувшиеся в контратаку, выбили противника с занимаемых позиций и устремились навстречу наступающим главным силам.
Николая Савгира считали погибшим и послали «похоронку» родным. Однако санитары, подобрав раненого старшину, отправили его в медсанбат. Оттуда — в госпиталь. И хотя молодой организм победил смерть, жизнь Николая еще находилась в опасности. Врачи решили отправить его в тыл. Узнав об этом, Савгир убежал из госпиталя.
Какая-то непонятная сила тянула Николая Савгира к месту, где когда-то кипел жестокий бой, где он пролил кровь. Пошли с ним и два его попутчика-сержанта. Неподалеку от села Скреготовка бойцы увидели холмики могил. На дощечках — имена павших боевых друзей. На одной из них написано: «Гв. старшина Савгир Н. В.» Николай улыбнулся, а затем на глаза набежали слезы.
— Не плачь, долго жить будешь, — сказал один из бойцов.
— Командира эскадрона жалко, очень уж хороший человек был, — ответил Савгир.