Год 1944-й. Зарницы победного салюта
Шрифт:
Юсупов Юнус, ранее награжденный четырьмя орденами и медалями, за эти бои был удостоен ордена Красного Знамени.
Примечание составителей: Город, о котором вело боевые действия отделение Ю. Юсупова, — Черновцы.
24 марта 1944 года командир роты 2-го танкового батальона 45-й гвардейской танковой бригады гвардии старший лейтенант Юрий Сергеевич
Его рота захватила 4 склада, 3 танка, 2 самоходные пушки, 2 противотанковых орудия.
Ю. С. Соколов награжден орденом Красного Знамени.
Н. З. РОМАНЧЕНКО,
подполковник запаса
КАК ЖИВОЙ С ЖИВЫМИ
Черновцы. Иду улицами города. Вот небольшая привокзальная площадь. На гранитном постаменте Т-34.
Открывай люк, гвардии лейтенант Никитин, выбирайся из башни своего танка, застывшего на почетном пьедестале. Давай, Павлуша, мой младший побратим, вспомним наши дни и годы боевые, поговорим о сегодняшнем дне.
А поговорить есть о чем. Прошло тридцать с лишним лет, как отгремели бои. Выросло новое поколение, которое обязано своей счастливой жизнью тебе и тысячам таких, как ты, сражавшимся за Родину.
Так открывай люк, Павлуша, пройдем по тропинкам твоего далекого детства, пройдем сквозь пламя и грохот великого всенародного бедствия, именовавшегося войной.
Заглянем-ка мы, Павлуша, на Урал, в Копейск, к твоей старушке-матери, к сестренке Зое. Пусть говорят мама и Зоя. Я буду их слушать. А ты станешь безмолвным свидетелем нашего разговора.
…Вот дом твоего детства. Разгоряченный, врываешься ты в комнату, наполняя ее веселыми возгласами:
— Эх, и накатался! Зарядка что надо!
— Рассказывала мне соседка в магазине, — отозвалась мать, — что какой-то угорелый на лыжах в одной майке мчался. Говорит, никак, Анна, это Пашка твой? И верно, гляжу, — Павлик. Так и простудиться не мудрено…
— Что ты, мама, закаляюсь я, не бойся, не заболею.
Какие там болезни, если ты гуляй-ветер. Утром чуть свет уже копался под кроватью, где находился целый склад спортивного снаряжения. Выжимал тяжести, обливался холодной водой, а зимой обтирался снегом. Не было в школе лучшего лыжника и конькобежца. А летом пропадал на озере. Попробуй-ка, взрослый, посоревнуйся с сынком Анны Кондратьевны: доплыви до середины озера, — а Павлушка запросто его переплывал. Помнишь, Пашка, как ты уже потом, с фронта, наказы давал младшим братишкам Мише и Ванюше обязательно заниматься спортом, отлично учиться.
Анна Кондратьевна бережно разглаживает потемневшую за долгие годы бумагу. Это свидетельство об окончании семилетней школы. По всем предметам стоит «отлично». В аттестате об окончании средней школы тоже только отличные оценки.
После занятий Павел брал самодельный мольберт, масляные краски и рисовал. Мастерил модели кораблей, копался часами
На Курской дуге получил боевое крещение. Здесь тебя принимали в партию. Принимали в блиндаже, после горячего боя. Тебя не спрашивали, как воюешь, ибо несколько часов назад и рекомендовавшие, и принимавшие видели тебя в боевой работе, видели, как ты укрощал хваленых фашистских «тигров», впервые брошенных тогда гитлеровцами в бой. Став коммунистом, ты еще яростнее громил ненавистного врага.
Война — не прогулка, и тебе, Павлуша, доставались не только одни победы. Были и беды. Шесть раз выбирался из горящих танков, дважды впивались в твое тело вражеские осколки и пули. После непродолжительного лечения опять догонял свою часть и вместе с боевыми побратимами продолжал идти нелегкими фронтовыми дорогами. «Капитальный ремонт себе будем делать после войны», — шутливо писал ты в письмах домой, которые хранит твоя мать.
Дороги войны привели тебя, Павлуша, на украинскую землю, за которую ты сражался не менее отважно, чем под Курском за русскую. Весной 1944 года твоя гвардейская часть громила фашистов на правобережье Украины.
И вот уже стоишь ты со своими братьями по оружию, танкистами 64-й гвардейской танковой бригады, на берегу Днестра. Враг уползает в Карпаты, надеется зацепиться за их высокие отроги. Нельзя отрываться от противника, нужно преследовать его по пятам.
Танкисты долго искали брод. Взвод Никитина очутился в двух километрах южнее села Устечко. И здесь, обследовав подступы к реке и ее глубину, Павел доложил комбригу:
— Берег покатый, воды по пояс, грунт песчаный. Пройдем!
Тот передал по радио: «Переправляться разрешаю».
Близится рассвет. Взревели моторы, и танки взвода один за другим окунаются в воду и устремляются на западный берег. Впереди идет твоя машина, за ней — танк твоего друга лейтенанта Погорелова. Итак, водный рубеж позади.
Машины мчатся в направлении населенного пункта.
На пути — орудия, танки врага. Приходится расчищать дорогу огнем и гусеницами. В том месте, где переправился взвод Никитина, начала переправляться вся бригада.
— На Черновцы! — не сходило с уст танкистов.
К вечеру 25 марта взвод Никитина с десантом на броне появился на окраине Черновцов. Никитин подъехал к небольшому домику. Взволнованный радостной встречей, старик буковинец сообщил, что на пригородной станции разгружается эшелон фашистских танков.
— Вперед! — прозвучала твоя команда, и тридцатьчетверки устремились на врага.
Горячая предстояла работа. Ты это, Павлуша, с товарищами хорошо понимал. Нельзя было позволить сползти бронированным фашистским паукам с платформ. Перед глазами мелькнули изогнутые линии рельсов. Ты подаешь механику Борисову команду: «Вправо», чтобы занять выгодную позицию. Надо в первую очередь расколошматить паровоз, чтобы не увел состав.