Год активного солнца
Шрифт:
Он мысленно сравнил Нату с Мананой и тут же от злости с силой ударил кулаком по стене, словно хотел уничтожить даже возможность подобного сравнения, понимая, как оскорбительно для его невесты сопоставление с этой блудливой, как кошка, лживой женщиной.
До двенадцати оставалось пять минут. «Манана Гавашели окинула напоследок взглядом свое упругое, загорелое тело. Она, вероятно, не сомневается, что Отар Нижарадзе уже навытяжку стоит в вестибюле».
«Она ведь может опоздать минут на двадцать», — спохватился он и взглянул на часы — двенадцать. Теперь Отар уже ни о чем не думал, только напряженно следил за минутной
Прошли и эти двадцать минут. Сейчас Манана в ярости оглядывает вестибюль «Интуриста».
Отар испытал невыразимое удовлетворение. Теперь, даже если он от всей души пожелает, эта гордячка и близко не подпустит его. Он ощущал сейчас полный покой и свободу, чувствовал — каждый нерв повинуется ему. Отар торжествовал, в нем победило мужское достоинство, победило то, что неотделимо от понятия «настоящий мужчина», — мужество, добро, чувство ответственности и долга. Он не изменил не только Арчилу Гавашели, он не изменил мужской чести.
«От силы — еще месяц, и меня наверняка попросят со студии», — подытожил Отар, прекрасно понимая, что Манана будет мстить за оскорбление. Расставаться со студней было не жаль, жаль только, что Арчил Гавашели никогда не узнает правды. В его глазах Отар будет выглядеть полнейшим ничтожеством.
Отар вскочил с постели и начал делать зарядку. Он чувствовал себя легко и бодро, словно не было ни ночных, ни утренних терзаний. Будто он стряхнул с себя все разом и мгновенно разрядился, как разряжается наэлектризованный шарик при соприкосновении с землей. Всегдашние радость и беспечность снова вернулись к нему.
Он долго делал привычные упражнения так нехотя и лениво, точно из-под палки исполнял кем-то навязанную, обязательную повинность. Потом заглянул под кровать, вытащил оттуда две двухпудовые гири и стал выжимать их одновременно. На пятом жиме почувствовал страшную усталость и чуть не выронил гири. Голова закружилась, силы оставили его. Отар прислонился к стене. Дурнота не проходила несколько минут.
«Вот тебе результат бессонницы и волнений», — подумал он и взглянул в зеркало. Собственное отражение испугало его — в лице не было ни кровинки.
Отар Нижарадзе был левша, хотя отлично владел и правой рукой. Тренер по боксу Михаил Шарашидзе возлагал на Отара большие надежды. Но скоро дядя Миша, как звали тренера все боксеры, убедился, что Отар относится к боксу довольно несерьезно, занимается им только ради собственного удовольствия.
У Отара были длинные руки и мгновенная реакция. Он никогда не подпускал противника близко, предпочитая боксировать на дальней дистанции. Драться с левшой так же неудобно, как нашим шоферам приноровиться к левостороннему движению. Во встречах с левшами обычному боксеру приходится перестраивать привычную тактику и комбинации. А левша всегда остается верен себе.
На третьем курсе Отар оставил ринг, но тренировки не бросил. Дважды в неделю он непременно спускался в спортзал, разминался с полчаса, а потом просил дядю Мишу подобрать ему партнера на раунд. Дядя Миша нарочно выбирал боксера посильнее и хохотал от души, когда Отар беспомощно повисал
После того, как Отар дважды почувствовал пугающую усталость, он решил тренироваться систематически. Работа на студии выбила его из привычной колеи, даже раз в месяц не удавалось выкроить время для тренировки. Последние же шесть месяцев вообще не вспоминал о перчатках и ринге, только по утрам отводил пять минут на зарядку.
— Добро пожаловать, князь! — издали приветствовал его дядя Миша. — Ты округлился, надо думать, выпиваешь.
— Нет, просто долго сплю по утрам.
Минут двадцать Отар разминался, потом натянул перчатки.
— На ринг не выходи, ты давно не тренировался. Сегодня поработай с «грушей», и будет с тебя, — посоветовал дядя Миша.
Отар внял совету тренера. Не прошло и десяти минут, как та же страшная усталость навалилась на него. Он отошел к стене, судорожно глотая воздух. Голова кружилась. Он неуверенно приблизился к длинной скамье, упал на нее и вытянул ноги.
— А еще будешь уверять, что не пьешь. У тебя даже сердце зашлось. Ступай и прими душ. На сегодня довольно. Поменьше кури. — Тренер хлопнул его по плечу. — Вспотеть не успел, а уже еле дышишь.
Прошла неделя. Отар тренировался каждый день. Дыхание как будто улучшилось, хотя до прежней выносливости было еще далеко. Сначала Отар думал, что всему виной длительное бездействие привыкшего к тренировкам организма. Потом свалил все на свою безалаберную жизнь — работал ночами, утром долго спал. Иногда до вечера не удавалось поесть, а вечером сверх меры наедался в ресторане. Ему и в голову не приходило, что он может быть болен.
Теперь он тренировался ежедневно. Однажды попросил тренера выпустить его на ринг. Дядя Миша согласился и оглядел спортсменов:
— Кого же против тебя выставить, тут одни перворазрядники, так отделают, что ног не унесешь. Вот, дам в напарники того рыженького, он на два веса легче тебя.
— Нет, с таким мальком я боксировать не могу, он у меня между ног проскочит. Подбери кого-нибудь из моей категории, один раунд как-нибудь выстою.
— Как знаешь. Дато, на ринг! — крикнул тренер высокому, коротко остриженному парню лет двадцати. Дато проворно вскочил на ринг. Дядя Миша дал свисток. Первые движения, первые разведывательные удары. Две пары ног ритмично двигались по квадратному рингу. Отар держался свободно и расслабленно, глядя в глаза молодому партнеру. Он умело маскировал свою левую до первого удобного случая, до первого таранного удара. Получилось. Он сделал обманное движение. Дато, ожидая удара справа, слегка приоткрыл лицо, и апперкот Отара отбросил его к канатам.
Дядя Миша одобрительно кивнул и пожалел в душе, что в Отаре пропадает незаурядный боксер. Дато смекнул, что его противник левша, и все внимание сосредоточил на его левой руке, а потом и сам провел серию коротких, ударов и один длинный. Отара это задело, он пошел напролом. И вдруг на него навалилась страшная усталость. Он несколько растерялся, удивился и тут же от мощного удара отлетел к канатам, повис на них, и не спешил выпрямиться. Дато ждал, когда он поднимется — удар был не из тех, после которых боксер не в силах продолжать схватку. Дядя Миша подождал немного, но, заметив, как побледнел Отар, махнул Дато, чтобы тот покинул ринг. А сам перелез через канаты, подхватил Отара под мышки и помог ему спуститься.