Год Белой Змеи
Шрифт:
Но вернёмся всё же в апрель месяц, к трудовым будням нашей "Берёзки". Документация, расчёты и чертежи на (TDC Mk III) нужны были "морскому отделу" НИИ. Мы его так и назвали, из-за тем которыми он занимался. А занимался он разработкой сонара, и как вы уже поняли, аппаратом для управления торпедным огнём. С ним было примерно также как с "Norden". Принципиальную схему я знал, что нужно для его надёжной работы представлял, даже щупал и осматривал его в военно-морском музее Сан-Франциско, где в экспозиции был полностью работоспособный TDC с подводной лодки "Pampanito". Но нюансы, будь они не ладны, были мне не известны. Вот например, как считываются данные о скорости и курсе подводной лодки с гирокомпаса и гидродинамического лага, для передачи на TDC? А считываться они должны автоматически! Или как TDC
Два инженера присланные из СССР, определённые в группу занимавшуюся аппаратом управления торпедным огнём, дома занимались этой же темой. Поговорив с ними, я выяснил, что в Союзе до решения этой задачи "как до Пекина раком", мы скорей сделаем. В общем-то ситуация с разработкой его нашими, была понятна. Чертежи и всё что знал по этому вопросу, я передал СССР ещё летом того год. Но образовавшиеся помимо этой темы, ещё куча не менее, а по большей части намного более важных тем требующих решений, не дали завершить его разработку. Банально не хватало на всё подготовленных кадров и ресурсов. А подлодки под этот проект, межу прочим, уже были заложены. И первая ПЛ из новой серии, с увеличенным центральным постом для размещения аппаратуры управления и оператора, должна была быть спущена на воду уже в июле месяце. Вот и пришлось позаимствовать у американцев уже готовые, отработанные решения, что бы ни терять время выдумывая всё заново.
Третьей темой, которой занимался "морской отдел", это радарные станции орудийной наводки для универсального калибра (100 мм — 130 мм), на суда класса сторожевик, эскадренный тральщик, большой охотник, миноносец, эсминец. Станцию требовалось сделать не только надёжной, компактной, но и универсальной, что бы орудия могли точно вести огонь и по надводным и по воздушным целям.
Мексика для этих целей выделила жуткое старьё 1907 года постройки, канонерку "Николас Браво". Уже четыре года как выведенную из состава ВМС и стоявшую на приколе, по принципу "возьми боже, что нам негоже". Хорошо хоть состояние корпуса у канонерки был нормальное, а машину мы починим или заменим. Мы как раз сейчас на неё набирали экипаж, что бы перегнать на верфь, выделенную правительством Мексики для нужд "Берёзки". Наши тоже, как и мексиканцы выделили старьё, посыльное судно "Железняков", бывший минными крейсер "Амурец" и тоже 1907 года постройки. Но "Железняков" хоть был на ходу и сейчас не спеша плюхал в Мексику своим ходом. И самое главное, обещали помочь кадрами морских инженеров артиллеристов. Я рассчитывал, что и сами артиллерийские установки удастся доработать, сделав стабилизированными в двух плоскостях. Что бы качка и активное маневрирование не влияли на точность стрельбы. Четыре универсальных орудия калибром 100 мм и два универсальных орудия калибром 130 мм обещал поставить СССР. Мы естественно не стали ждать, когда прибудут инженеры артиллеристы и орудия, а занялись проектированием и изготовлением самой радарной станции орудийной наводки.
Отдел медицинских исследований, получил мои эскизы и наброски по электрокардиографу и дефибриллятору, с задачей доработать до нормально действующих экземпляров.
У отдела химических исследований НИИ "Берёзка", задача пока была одна. Разработать промышленную технологию получения фторопласта и технологию его нанесения в виде покрытия на разные материалы. Тут я химикам больше ничем помочь не мог, всё что знал уже давно рассказал.
Что бы всё успеть и запустить процессы разработки и создания запланированных изделий, мне приходилось работать по 14–15 часов в сутки. Но честно скажу, ритм работы по сравнению с тем как я недавно пахал в Москве, был менее напряжённым. На сон я больше семи часов позволить не мог, но возобновил пробежки по утрам с силовым комплексом и дыхательной гимнастикой. Ну и конечно на выходные летал в Нью-Йорк к своей ненаглядной. Хотя на одни выходные Джули сама прилетела в Мексику, на свадьбу Моисеича.
Когда по приезду я встретился с Моисеичем, он пригласил меня на свою свадьбу с сеньоритой Амандой. Я задумался
В пятницу я вылетел в Нью-Йорк сразу как закончился рабочий день, отложив недоделанные дела на понедельник. Приземлились в пятнадцать минут второго ночи, забрал Джули, погрузил в самолёт коробки с подарком и мы вылетели обратно в Мексику. При подлёте, как я и просил нас разбудили пораньше. По моей просьбе, самолёт, перед тем как зайти на посадку, сделал дополнительный круг над корпорацией, давая возможность рассмотреть всё более подробно. Панорама что и говорить впечатляла, да же я, уже не раз видевший её с воздуха, преисполнился гордости за наш проект. Джули в иллюминатор разглядывая открывшуюся панораму ЮТЭК, сказала:
— Ого, так тут же у вас целый город! А каким заводом ты руководишь?
— Да этим всем и руковожу, в какой-то мере. Но если совсем точно, то как главный инженер корпорации, я не занимаюсь непосредственным руководством, а занимаюсь новыми разработками и налаживанием выпуска продукции. Восхищённый взгляд Джули, был для меня лучшей наградой.
От аэродрома доехали до дому на моём "Ford Marmon-Herrington". Ехал не спеша, давая Джули возможность осмотреться и познакомиться с окрестностями. Дом Джули привёл в восторг, большой, удобный, с тремя детскими комнатами и двумя гостевыми спальнями на втором этаже. Хотя все дома, в посёлке для руководства корпорации, были построены по одному проекту. Но видимо сама мысль, что у нас такой дом, приводила Джули в восторг. Через полчаса я уговорил её прервать осмотр и начать собираться. Приняв душ и переодевшись в парадно-выходные шмотки, отправились на свадьбу.
Молодожёнам мы подарили самый на тот момент навороченный электрофон (проигрыватель), с набором всех вышедших пластинок Джули. А уж гостей на свадьбе, было просто немерено. Я потом специально поинтересовался, пришло больше четырёхсот человек. На свадьбу пригласили всех друзей, знакомых, родственников Аманды, каких-то троюродных тётушек с племянниками и племянницами. Но места хватило всем, так как по мексиканской традиции свадьба проходила на свежем воздухе, в парке центра досуга нашего центрального анклава.
На зеленом газоне установили квадратный подиум, на котором стоял деревянный стол, покрытый белоснежной скатертью. В качестве алтаря выступал белый тент, натянутый за столом, по сторонам которого установили вазы с цветами. Столы стояли длинными рядами, а от всего этого с боку, была устроена временная сцена, куда вытащили колонки, усилитель и микрофон, из того же центра досуга.
Олаф потом мне так объяснил деятельное участие корпорации в свадьбе. "У нас тут всё новое, устоявшихся традиций нет. Вот и будем хорошие события укоренять, превращая уже в наши добрые традиции". В общем Олаф как обычно, всё здраво рассудил, совместив приятное с полезным, не навязчиво, но знаково. Потом такие свадьбы, с участием в их проведении корпорации и поселкового совета, действительно стали одной из традиций ЮТЭКа.
Конечно, большую долю в расходах на организацию свадьбы Моисеича и Аманды взяла на себя корпорация. Но и профсоюз и посёлок, в котором жила Аманда, тоже собрал какие-то деньги на свадьбу. А глава поселкового совета ещё и выступил в роли посажёного отца Аманды, так как близких родственников мужского пола у неё не было. Пригласили на свадьбу и два музыкальных коллектива. И что интересно, музыкальное сопровождение свадьбы началось ещё перед венчанием. Когда шумная компания гостей и родственников расселась за столы, музыкальный коллектив начал исполнять романтическую и немного грустную мелодию, не имеющую ничего общего с привычным для нас маршем Мендельсона. В начале церемонии первым на подиум взошёл Моисеич и занял место перед алтарём. Потом Аманда под руку с посажёным отцом прошла между рядами приглашенных гостей, поднялись на подиум, где посажёный отец подвёл её к Моисеичу. И началась церемония бракосочетания.